Интересно, как выглядел бы мир, если бы каждый знал день своего ухода из него…
Простоять в пробке, в один из жарких, душных дней, когда, отрывая окна, становится только отвратительнее, ощущение не из приятных. Пытаясь отвлечься, включишь радио, а там доброжелательный диктор, расскажет совершенно невероятную историю, о том, что именно на этой трассе, именно в это время, пробка. А потом, наверное, чтобы окончательно добить, назовет ее длину, от чего захочется лишь ударить со всей силы по баранке. Хорошо еще не говорит, сколько машин это примерно выйдет. Он может и не говорит, а вот нам делать то нечего, и начинаем считать. После минуты рассуждений возникает желание второй раз «нажать» на сигнал. Единственно, что успокаивает, так это гудки других математиков, с очевидно менее выдержанными нервами, чем у вас. Хоть что-то хорошо… «ни мне одному плохо».
А теперь представьте совершенно противоположную ситуацию, вы мчитесь под двести, в разгар рабочего дня, и ни одна машина не мешает вам своим присутствием. Первое время вы будете наслаждаться скоростью, а потом рано или поздно начнут ползти тревожные мысли. Захочется увидеть хоть что-то живое. Начнете смотреть по сторонам, и только сейчас заметите, что там ничего нет. В любой другой ситуации, даже обыкновенная степь, покажется вам наполненным жизнью аквариумом. Нога автоматически надавит на газ, но это никак не повлияет на обстановку снаружи. Проехав, еще минут пять, начнет казаться, что машина вообще не движется, а просто стоит на одном месте, в невидимой глазу пробке. С той лишь разницей, что вокруг нет ни одного человека, на ком можно было бы спустить всю свою злобу и страхи.
Примерно такие мысли посещали молодую девушку, выжимавшую максимум из своего четырех дверного Мерседеса. Огромная черная машина с немецким упорством рассекала душный воздух. Девушка знала дорогу, уже не в первый раз пролетала она эту Богом забытую местность, но привыкнуть к царящей здесь тишине, до сих пор не сумела. Хоть там, по другую сторону стекла, и не было ничего живого, но именно это и настораживало. В любой другой ситуации, может, стоило осмотреться, пронаблюдать, но когда под тобой машина, несущаяся со скоростью в двести километров в час, очень важно оставаться спокойным и сосредоточенным. Не думать ни о чем, что происходило снаружи; почему все именно так, как есть; смотреть лишь на дорогу перед собой, оставалось единственно правильным решением в такой ситуации.
Девушку звали Кристина. На вид ей можно было дать лет тридцать не больше. Каштановые, кудрявые волосы, аккуратно собранные в хвост, удерживались маленькой черной резинкой. У нее было небольшое лицо, слегка прямоугольной формы, средней величины лоб и прямой немного заостренный нос. Большие голубые глаза, смотрели глубоко вдаль, устало, с едва заметной ноткой безразличия, скользя по встречающимся предметам. Ростом она была около ста семидесяти сантиметров, хотя пока девушка сидела за рулем автомобиля, об этом можно было лишь спекулировать. Аккуратная, ухоженная фигура говорила, о частых и изнурительных тренировках.
Свое путешествие Кристина начала два часа назад, и за это время успела проехать маленький город, густой лес, а теперь дорога вела ее сквозь бесконечные степи. Где-то вдалеке справа багровое солнце касалось земли. Последнее дерево было давно оставлено позади, и даже мелкие кустарники больше не виднелись по краям. Вдалеке трасса немного изгибалась вверх, незаметно сливаясь с горизонтом. Смотря вдаль, создавалось впечатление, что там ничего нет, что еще пять минут и машина провалиться в никуда, незаметно переехав край света. Но дорога продолжалась, и всего, через каких то сорок километров должна была закончиться городом, когда-то давным-давно отвоевавшим довольно большое пространство у безжизненной степи. Кристина стала оглядываться по салону, ища что-то. Этим, чем-то, оказалась забытая в бардачке пачка сигарет. Кристина около года, как бросила курить, но въезжать в город, не собравшись с мыслями, не хотелось. К тому же закат солнца обещал сегодня быть ярким и насыщенным, было бы глупо, находясь, все равно, вне города, не притормозить, хотя бы, на пять минут, и не насладиться этим потрясающим зрелищем.
Машина остановилась на «краю света», прямо на едва заметной полосе, разделяющей дорогу на две равные половины. Дверь открылась, и путешественница вышла из машины. Впереди виднелся город, позади вдалеке лес, справа садилось солнце, больше ничего кроме песка не попадалось на глаза. Один из тех ландшафтов, эмоции, которые он вызывает, нельзя охарактеризовать однозначно. Если попадешь сюда, удрученный заботами и проблемами, станет еще тоскливее; если весело не заметишь, как проедешь; захочется побыть одному, забудешь, что вообще, кто-то кроме тебя и этой пустыни существует. Кристина захлопнула дверь и огляделась по сторонам, по всей видимости, с тех пор, как она проезжала здесь в последний раз, ничего не изменилось. Она подошла к капоту облокотилась об него, и стала рассматривать пачку сигарет, пытаясь вспомнить, есть ли там зажигалка или нет.
После минуты размышлений, она напрягла руки и в один миг запрыгнула на машину. В забытой пачке, оказалось, пять сигарет и маленькая зажигалка. Закурив, Кристина стала наблюдать за, проплывающими в сторону города, облаками. Узнать, о чем именно она думает, было невозможно, но по ели заметной улыбке с одновременно накатившимися на глазах слезами, можно было предположить, что в данный момент ее тревожат воспоминания из дальнего детства, или юности. Одни из тех событий, которые сидят так глубоко в голове, что мы сами порой забываем об их существовании, а когда встречаются ключики, которые выводят все это наружу, становится даже стыдно за такую забывчивость.
Солнце, почти исчезло за горизонтом. Становилось прохладно и сумеречно. Ночевать здесь, в степи, было не лучшей идеей, а до города нужно было еще добраться. Кристина вздрогнула, словно надвигающаяся ночь разбудила ее, достала последнюю сигарету, и, сжав, пустую пачку правой рукой, бросила ее прямо на дорогу. Спрыгнув с капота, и тоскливо посмотрев в том направление, где еще двадцать минут назад было солнце, пошла к двери машины. Усевшись поудобнее, она повернула ключ зажигания, нажала на педаль, и мотор начал медленно набирать обороты.
Вечер принес прохладу в этот заброшенный уголок. Через двадцать минут машина, не снижая скорости, пронеслась мимо щита, на котором большими буквами было написано «Симферополь». Еще спустя пару минут, показалась первая постройка, одноэтажный домик, сразу за ним еще один, а в следующее мгновение можно было различить силуэт целой деревушки, пригорода большого города. Все дворы до исключения стояли, пустынны, свет в окнах не горел, картина напоминала дачный поселок поздней осенью. Мерседес не снижая скорости, понесся дальше, и лишь когда показался первый пятиэтажный дом, стал сбрасывать темп. Дом был очень длинный, минимум с восьмью подъездами. Как и в деревушке, ни в одном окне не горел свет, словно дом лишь вчера достроили, но еще не успели заселить. Слева показался темный силуэт девятиэтажного дома, за ним еще один, а в скоре был уже виден целый район. Из-за туч показалась луна и осветила эту часть города, лучше, чем это мог бы сделать любой искусственный прожектор. Темные безлюдные улицы пугали своей тишиной, даже увидеть призрака, в этот момент, блуждающего в лунном свете, было бы намного приятнее, чем смотреть в эти безжизненные артерии, еще совсем недавно шумного города.
Кристина внимательно смотрела по сторонам, постепенно сбавляя темп, по всей видимости, отсутствие какой либо жизни, в этой части города, ее ни сколько не удивляло. Впереди показался большой кольцевой перекресток, с огромным рекламным плакатом внутри. Кристина остановила машину возле длинного одноэтажного дома, и не вытаскивая ключей, покинула салон.
Пройдя несколько метров, она остановилась напротив небольшой арки, разделяющей длинный дом на две половины. Первая, оказалась обыкновенной очередью вещевых лотков, стоящих впритык друг другу. На всех дверях висели таблички: «открыто». Товар был аккуратно разложен на столах. Не хватало только продавцов и покупателей.
Для чего служила вторая часть здания, определить было невозможно. Длинная стена, метров на тридцать растянулась вдоль дороги. Единственное отверстие, проделанное в ней, закрывала железная дверь, с небольшим навесом над ней и лесенкой в пять ступенек. Пройдя под аркой, Кристина оказалась на большом пищевом рынке. Справа стояли прилавки с всевозможными овощами и фруктами, слева сладости и остальная дребедень. Все продукты были свежие и аппетитно блестели в лучах лунного света. Складывалось впечатление, что всего лишь пять минут назад рынок был полон людьми, но перед тем как непрошеная гостья ступила на его территорию, все, по чьей-то команде, скрылись под прилавками.
Кристина пошла направо. Проходя столы, она внимательно смотрела на продукты, некоторые брала в руку, сдавливала легонько пальцами и клала обратно. Возле стола, с номером шесть, она остановилась. Здесь продавались только фрукты. Кристина зашла за прилавок, слева на стене, висели кульки. Сорвав несколько штук, она повернулась лицом к вымышленным покупателям: «килограмм банан, вы сказали?». Потом, улыбнувшись, положила небольшую горсть на весы, один банан оказался лишним и был небрежно брошен обратно в ящик. Похоже, в кульках очутились несколько апельсинов, гранат и пара киви. Затем, выбравшись на улицу, направилась в другую часть рынка. Там в одном из маленьких домиков, достала из холодильника килограммовую пачку ванильного мороженного, бросила, в кулек с бананами, пачку Marlboro и внимательно просмотрев, стоящие на полу бутылки, взяла, если верить производителю «свежевыжатый томатный сок».
Подойдя к машине, она аккуратно сложила «купленное» в багажник, и, закурив сигарету, села за руль. Все это проделывалось, без всякой спешки, в принципе, куда спешить то, она была, по всей видимости, единственным живым человеком в этом городе, а может и во всем мире. Спешить было незачем. Незачем было работать по двенадцать часов в сутки, чтобы купить очередную вещичку дорогого дизайнера, вызвав этим, зависть знакомых, их просто больше не было. Незачем было учить огромные тома описаний, якобы очень нужных и полезных программ, чтобы получить повышение, не было вообще ни каких должностей. А может и жить, было незачем, все равно ни кто не узнает, как она прожила и чего достигла,… напрашивался лишь вопрос: а узнали, если бы жили?
Заведя машину, Кристина поехала к кольцу. Соблюдать правила кольцевого движения, очевидно, было сегодня не моде. Совершив несколько поворотов налево, она въехала в просторный двор с четырьмя пятиэтажками по периметру и заглушила мотор. Она вышла из машины, и минут пять смотрела по сторонам, наслаждаясь чистым ночным воздухом. Это был обыкновенный двор, похожий на миллион таких же, заложенных еще при советском союзе, довольно просторный с детской площадкой в центре и маленьким футбольным полем, справа от нее. Около десятка деревьев и пара лавочек, вот и все описание. Двор смотрелся довольно уютно, даже отсутствие света в окнах, можно было принять за плановое отключение электроэнергии. Закрыв водительскую дверь, она в обратном порядке стала доставать, приобретенные, пять минут назад, продукты. Нагрузив себя, Кристина, не торопясь, направилась к одному из подъездов. Входная дверь стояла настежь открытой, словно преданно ждала бесследно пропавших жильцов. Подниматься, по абсолютно темной лестнице, приходилось медленно, держась за перила и ощупывая каждую последующую ступеньку. На втором этаже, перед дверью с номером семнадцать, она остановилась, взялась за ручку, но перед тем как нажать, закрыла на минуту глаза, и лишь за тем дернула. Собачка щелкнула и дверь отрылась.
Лунный свет практически не освещал квартиру. Можно было разглядеть лишь узенький коридор и три дверных проема, ведущие в другие помещения. Кристина поставила продукты на пол, выпрямилась и стала водить рукой по стене. В следующее мгновение в одном из проемов, зажегся свет, кухня. Еще через секунду, свет зажегся и в коридоре. Лампочка светилась довольно ярко, так что Кристина с непривычки даже закрыла лицо ладонью. Когда глаза привыкли, она сняла обувь и осмотрелась. К общей картине добавился шкаф, по всей видимости, вещевой, несколько полок с книгами, висящими друг над другом, а в дальнем конце коридора еще две закрытые двери. Два других проема вели в жилые комнаты, одна довольно большая, выполняла, очевидно, роль зала, вторая чуть ли не в два раза меньше, служила, возможно, детской. Кристина щелкнула выключателем в обеих комнатах, вскользь осмотрела их, и пошла, относить кульки на кухню.
Кухня была довольно маленькой, предназначенной не больше, чем для трех человек. Кристина бросила фрукты в мойку, а затем отрыв холодильник, положила в морозилку морожено. Холодильник стоял почти полностью заставленный всякой мелочью, но, по всей видимости, его содержимое не сильно интересовало ночную гостью. Она одернула занавеску, на подоконнике стояло несколько горшков с цветами и красный телефон. Кристина сняла трубку, телефон в ответ недружелюбно загудел, а на набранный номер, он ответил лишь протяжными гудками. Непригодный ни к чему трубка, заняла свое привычное положение. Если, стоящие на холодильнике часы, не ошибались, то в этом городе пять минут, назад наступила полночь. Конечно, в безлюдном мире время не имеет, абсолютно, никакого значение, но для единственно уцелевшего организма оно еще долго будет оставаться катализатором усталости и сонливости. Кристина вернулась в коридор, и начала экспериментировать с неисследованными до этого выключателями. После того, как на кухне погас свет, один из проемов засветился, за белой дверью Кристина обнаружила ванную комнату. Умывшись и вытерев лицо, весящим на крючке полотенцем, непрошеная гостья отправилась в комнату поменьше. Разобрав диван, она, постелив найденную в нем постель, затем сняла джинсы и свитер, и легла под одеяло. Сквозь открытое окно в комнату проникал успокаивающий запах ночи, уже отчетливо чувствовалась граница между двумя мирами, этим пустым и холодным, и тем другим, миром сновидений, где все еще оставалось по прежде, те же заботы, переживания, а может сегодня будет что-то успокаивающее.
Любая дорога утомляет. Как только глаза Кристины закрылись, она мгновенно забылась и заснула. Сон был тревожный, не давал спокойно расслабиться, всю ночь она переворачивалась с одного бока на другой, а иногда сами по себе дергались ноги, так, как будто, пытались унести хозяйку от кого-то или чего-то очень зловещего. Ровно в три ночи, Кристина проснулась от собственного крика. Пот, градом капал на простынь, дыхание было частым и прерывистым, а глубоко в голове, как пионерский барабан, отдавало сердце. Она села на кровать отдышаться, хотела, было встать, но, поворачивая голову, ее взгляд уловил странное свечение. Отодвинув штору, Кристина увидела уличный фонарь, святящийся тусклым светом. Ее лицо застыло, и какое то мгновение она смотрела на свет, боясь даже моргнуть. Оцепенение, разрушил собственный голос, почти шепотом вырвалось одно лишь слово: «началось…». В следующее мгновение, она сидела на корточках у двери, одетая, завязывая шнурки на кроссовках. Выбежав на улицу, Кристина остановилась у входа в подъезд, и стала озадаченно смотреть по сторонам, во дворе не произошло ни каких изменений. Вспомнив о свете, она бросилась за угол дома, но светящегося фонаря она уже не застала.
***
Остаток ночи прошел спокойно, ночные кошмары больше не тревожили, по всей видимости, ей вообще больше ничего не снилось. В девять утра, она открыла глаза, и, не вставая с постели, осмотрела комнату. Кроме того, что, теперь она освещалась приветливыми утренними лучами, а не тусклой лампочкой, внутри ничего не изменилось. Отодвинув шторы и убедившись, что и на улице не произошло ни каких изменений, Кристина направилась в ванную. Умывшись, она переместилась в кухню, где позавтракала фруктовым салатом, заправленным слегка подтаявшим мороженым. Поставив грязную посуду в раковину, она отправилась обратно в комнату, но на пол пути, в коридоре, ее внимание привлекли аккуратно стоящие книги. Пять полок, висевших друг над другом, служили явно не украшением квартиры, собранные на скорую руку, без особого внимания к деталям, они просто находились в углу и выполняли единственную для них предназначенную функцию, хранили знания.
Лишь несколько десятков книг имели свой привычный вид. Своими короткими названиями, напечатанными в основном аккуратным классическим шрифтом, они, намекая опытному читателю на свое содержимое. Остальные обложки стояли не подписанные. Вернее названия присутствовали, можно было примерно догадаться, где начиналась новая буква, а где заканчивалось отдельное слово, но сложить это все в одно предложение не представляло возможности. Казалось, что глаза, по какой-то причине, смотря на текст, просто не могли поймать фокус. А может, причина крылась в краске, которая при попадание на нее света начинала рябить, как рябит раскаленный асфальт на солнце. Кристина сняла с полки одну из таких книг, раскрыла ее, но внутри оказались лишь пустые страницы. Поставив странную тетрадь на место, она открыла книгу, с привычной обложкой, страницы оказались тоже пусты. Перебрав так книг десять, она, наконец, наткнулась на исписанные листы. На обложке было аккуратно написано: «Оракула», «Брем Стокер». Полистав еще пару минут, старую бумагу, Кристина все же поставила книгу на место, и, медленно повернувшись, направилась к входной двери.
***
Минут тридцать, черный Мерседес колесил по совершенно безжизненному городу, оставляя позади пиццерий, магазины, бары, знаки «стоп», и, наконец, остановился у недавно построенного здания McDonalds. Кристина вышла из машины, покачала головой и направилась к зданию напротив. Массивный трехэтажный дом, построенный в стиле пятидесятых, украшала маленькая бронзовая табличка: «Центральная Городская БИБЛИОТЕКА».
Внутри было только два этажа, вернее, пол второго, присутствовал лишь тонкой двух метровой полоской вдоль стенок, и, облокотившись с перил, можно было видеть высокие шкафы с книгами, теснившиеся, внизу на первом. Шкафы стояли и вдоль стенок на втором этаже, у перил, покрытые пылью, преданно ожидали, в это странное время, редких посетителей несколько столов со стульями. Лестницы на третий этаж ни где не было видно, по всей видимости, там находились рабочие помещения, или склад. Отличительным знаком этого места можно было смело назвать, пыль, она лежала тут практически повсюду, но то, в каких местах, можно было ее найти, больше говорило о человеческом присутствие, чем отсутствие. Все видные участки блестели, словно были недавно вскрыты лаком, а там, куда руки уборщиц явно не доставали, стояли, наверное, с открытия библиотеки не тронутыми.
Кристина долго ходила между рядами. Большинство книг, на которые она успела бросить беглый взгляд, стояли, так же, как и в квартире, с размытыми названиями. Наконец, на втором этаже она наткнулась на целую полку с привычными ей обложками. Внимание привлекли два толстых тома, один светло голубого цвета, другой темно голубого. Текст обложки гласил: «богатые тоже плачут». Кристина с усмешкой достала обе книги, но, пролистав, обнаружила лишь несколько исписанных страниц. Поставив книги на место, непроизвольно пробубнила: «я так и думала». На этой же полке, чуть правее, стояли две абсолютно одинаковые книги. На переплете, большими позолоченными буквами, было выведено: «Три товарища». Единственная разница заключалась в языках. В одной книге стоял оригинальный текст немецкого издания, в другой его перевод на русский язык. Полистав, минут пять, слегка пожелтевшие страницы, Кристина взяла обе книги под мышку, и направилась к выходу.
Лишь теперь ей бросилось в глаза, какая замечательная погода царила на улице. Светило солнце. Легкий ветерок, вдыхал жизнь в листву недавно посаженных деревьев. Один из тех дней, когда хочется взять выходной, собраться и уехать, уехать куда-нибудь подальше от шумного города, остановиться на каком-нибудь тихом лугу, прилечь на траву и наслаждаться голубым небом. Хотя, побыв в таком городе, как этот, хотелось наоборот, вернуться поближе к цивилизации. Улицы стояли окутанные мертвой тишиной и ни чириканье птиц, ни топот прохожих не могли прорвать эту паутину. Это все так давило на психику, что хотелось одеть, железные сапоги, привязать к себе, как это делают мальчишки с кошками, несколько жестяных банок, и побежать по улице, останавливаясь иногда, чтобы насладиться эхом собственного шума, почувствовать его каждой клеточкой возбужденного организма.
Кристина бросила обе книжки на переднее сиденье, захлопнула дверь и пошла вниз по улице, не сворачивая, и не оглядываясь. Она внимательно осматривала каждый дом, который проходила, иногда заходила в неубранные переулки и заглядывала в грязные подъезды, старых двухэтажных построек. На одном перекрестке она повернула направо, и, пройдя несколько десятков метров, остановилась перед огромным зданием, над входом висела огромная вывеска, с одним единственным словом: «Универмаг». Кристина постояла несколько минут на противоположной стороне улицы, осматривая видимую часть строения, а потом быстрым шагом направилась вовнутрь.
Изначально, здание планировалось довольно просторно, только потом, когда нужда стала припекать его хозяев, бесценные квадратные метры, стали сдаваться разным коммерческим организациям. Началась новая эпоха, друг возле друга, как грибы после дождя, стали вырастать обыкновенные прилавки, кое-где, даже уличные киоски, превращая все это в некое подобие турецкого базара, и все только для того чтобы покрыть растущие расходы, но расходы явно не здания. В конце концов, хозяева стали настолько расточительны, что обычным людям было, почти, что не где ходить, хорошо, что хоть сегодня, ни кого не было. Кристина остановилась возле киоска с музыкальными дисками. Зашла за прилавок и начала складывать на маленький столик, приглядевшихся исполнителей. Сложенные диски пришлось отсортировывать еще раз, большинство из них, попадая в проигрыватель, не издавало не одного звука. Отобрав пару пригодных пластинок, в основном отечественных певцов, Кристина вышла в проход и направилась к выходу, по дороге захватив в одном из магазинов два махровых полотенца.
Проходя мимо очередной пиццерии, Кристина остановилась. Постояв с минуту, осматривая зелено-красную вывеску, она все же решилась зайти вовнутрь. Помещение, на первый взгляд казалось чуть больше квартиры, где она провела предыдущую ночь. Сразу у входа стояли две кирпичные колонны, высотой с десятилетнего ребенка, на которых были прикреплены двери, в роде тех которые висели еще в салунах в ковбойской Америке, интересно, что думал дизайнер, проектируя это итальянское заведение.
Около двенадцати столиков были хаотично расставлены, по всему помещению. У противоположной стенки, стояла касса и прилавок с выложенными приправами. Кристина, сделав круг по периметру помещения, остановилась в правом дальнем углу. Столик, который она стала внимательно изучать, был довольно высокий, примерно по грудь взрослому человеку. Одной стороной, он стоял, прислонившись к стенке, у оставшихся трех стояли три высокие табуретки. Кристина провела аккуратно рукой по краю, положила полотенца и диски на табуретку, и пошла к входу в служебное помещение. В холодильнике лежало, уже приготовленное к использованию, свежее тесто. Раскатав тонкий блин, она намазав его соусом, а затем положив, не жалея различных приправ, вложила самодельную пиццу в печь. Вернувшись в зал, Кристина посмотрела на часы, и, запомнив время, отправилась в туалет, мыть руки. Через пятнадцать минут, готовая пицца, разрезанная на почти одинаковые четверти, на деревянном подносе лежала в центре стола. Кристина ела, не спеша, без помощи ножа или вилки, все время, смотря в одну точку. Доев второй кусочек и потянувшись к следующему, опустила бессильно руку на стол. По щекам побежали слезы. Голова непроизвольно опустилась на левую руку, пальцы стали массировать напряженный лоб. Через пять минут она вновь стояла в туалете, в этот раз, умывая заплаканное лицо.
***
Мерседес, стоял на том же месте, нетерпеливо дожидаясь момента, когда своим ревом он смог бы оживить сонный город. Машина тронулась, медленно подъехала к перекрестку, а затем, прокатившись несколько секунд по инерции, повернула на право, набрала скорость, повернула еще несколько раз в разных направлениях, и, наконец, выкатилась за пределы безлюдного города.
Кристина неслась по узкой, давно не ремонтировавшейся дороге, проложенной прямо сквозь сухую степь. Мимо проносились маленькие деревушки, остановки межгородских троллейбусов, мосты через маленькие ручейки. Лишь заметив, на горизонте едва различимые очертания первых деревьев, приближающегося леса, немного сбросила скорость, чтобы в спокойствие насладиться открывшимся пейзажем.
Дорога, медленно набирая высоту, змеей поползла между огромных деревьев. Прошла четверть часа. Все оставалось без изменений. Оно вроде и красиво когда вокруг тебя лишь лес, но при скорости за сто сорок, полюбоваться успеваешь, все равно, лишь двумя зелеными стенками по обеим сторонам. Лучи солнца, играя в листве, лишь иногда, не удержавшись, там, на верху, падали на асфальт. Кристине стало скучно. Она осторожно, правой рукой, начала перебирать диски, недавно довольно выгодно «купленные» в магазине. Выбор было сделать сложно, дисков она набрала много и все примерно похожего стиля. Кристина положилась на случай и, не сводя взгляда с дороги, вытащила пластиковую коробку.
После нескольких секунд тихого металлического чавканья со всех сторон, полетели ноты, сложенные в спокойную нежную мелодию. А потом пьянящий голос Святослава Вакарчука запел:
Я вважав би, що ти - бiлий день, без дощу,
Але сльози на твоєму обличчi,
I сказав би тобi, не моя, не моя,
Тiльки ти не пускаєш мене.
Я вважав би, що ти - тиха нiч без зiрок,
Але сяють твої яснi очi.
I сказав би тобi ти лиш сон, тiльки сон
Але ж ти не пускаєш мене.
Вiдпусти, я благаю вiдпусти,
Бо не можу далi йти я
Вiдпусти, я благаю вiдпусти,
Я не хочу бiльше йти
Музыка стихла, а на щеке Кристины заблестела тоненькая полоска. Она хотела даже остановить машину и отдышаться, но совершенно неожиданно, дорога перестала ползти в гору, а лес немного расступился в стороны, машина въехала на перевал. Проехав еще метров пятьсот, Кристина, все же, остановилась, но уже для того, чтобы впитать всем своим существом зрелище, которое предстало ее глазам.
Там, вдалеке, переливаясь на солнце тысячей оттенков голубого и светло зеленого, блестело море. Только небо могло посостязаться в разнообразии цветовой палитры, но в такой день, как сегодня, когда море было спокойным, и больше напоминало, большое зеркало, чем просто огромную массу воды, небо, само того не замечая, отдавало все свои преимущества конкуренту. К тому же, люди разучились наслаждаться небом, слишком привыкли к его красоте, а ведь человеку вряд ли довелось пережить хотя бы один день, в котором появляющиеся картины походили бы одна на другую. Что есть еще на земле более разнообразное? Далеко-далеко, два вечных соперника за человеческое внимание, мирно сливались в одно целое, и лишь тоненькая черточка горизонта, иногда показываясь глазу, напоминала, что эта дружба лишь временная иллюзия.
Море. Что ожидала она здесь найти, ответы на свои вопросы, или просто отдохнуть от этих самых вопросов. Море скрывает в себе, всего понемногу, главное уметь с ним разговаривать, что в свою очередь не так уж и тяжело научиться, когда во всем мире не осталось ни одного собеседника.
Мерседес остановился у самого входа на пляж. Кристина провернула ключ зажигания, открыла дверь и, взяв оба полотенца, вышла из машины, и только теперь ее осенило, что купальник она, как раз таки и забыла взять. Постояв какое-то время у машины, она все-таки захлопнула дверь, и направилась к воде.
Запах моря, приносимый ветерком, пронизывал до самого мозга, играя напрямую с воображением, возвращая из глубины памяти, давно забытые картины. Расположившись в метре от прибоя, Кристина, выбирая камушки поменьше, стала, один за другим, бросать их в воду. Потревоженная гладь, отвечала тут же, десятком маленьких волн, разбегающихся во все стороны. В этом безжизненном мире, каждое событие, которое появлялось и вновь исчезало, хотелось охарактеризовать, как зарождение новой жизни, хотелось верить, что существует еще, что-то, что так же могло думать, рассуждать и так же боялось одиночества. Затея с камнями немного надоела. Кристина разделась, и осторожно, рассматривая каждый камушек, на который собиралась ступить, направилась к воде. Постояв немного по щиколотку, привыкая к среде, в которую собиралась погрузиться, сделала осторожный прыжок вперед, вдоль поверхности. Вытянутые вперед руки, бесшумно разрезали маленькие волны, и в следующее мгновение, все тело оказалось под водой. Чувство, когда каждый сантиметр твоего тела соприкасается, с чем-то прохладным и одновременно пьянящим, своей внутренней теплотой, нельзя ни забыть, ни на что не променять. Сколько бы раз человек не испытал такое откровение, всего равно будет стремиться пережить его вновь и вновь.
Доплыв до буйка, Кристина развернулась к берегу. Там вдалеке виднелась сплошная гряда, тянущихся вдоль всего побережья гор. Выйдя из воды, она даже не стала вытирать свое мокрое тело, а просто легла спиной на приготовленное полотенце. Высоко над головой, лениво проплывали облака. На нее они подействовали, как на человека пытающегося заснуть, действует счет овец.
Солнце уже коснулось горизонта, а Кристина все еще лежала на теплой гальке, погруженная в мир спокойных грез. Слегка дернувшись, она открыла глаза. Ее разбудил какой-то новый шум, совершенно не похожий на звук равномерно набегающих на камни волн. Как расположение, так и происхождение странного раздражителя, сквозь сон определить было довольно сложно. Полностью проснувшись и убедившись, что все это происходит наяву, она привстала в направление еще раз повторившегося звука. На правом волнорезе, не спеша, взад и вперед, с глубоким пониманием своего птичьего дела, разгуливало несколько чаек. Глаза Кристины округлились, рот немного приоткрылся, и лишь через, несколько секунд, она смогла проговорить полу шепотом: «началось…». Немного оправившись от шока, она повернулась налево, чтобы осмотреть другую сторону пляжа, уже в полуобороте, и так не слабо округлившиеся глаза, стали раскрываться еще шире. В нескольких метрах, начал свой заплыв мужчина, лет тридцати, еще чуть дальше играли в мяч дети, и почему-то слишком часто смотрели в ее направление, еще человек десять, были неравномерно разбросаны по всему берегу. И лишь теперь Кристина поняла, почему на нее смотрели почти все присутствующие люди, она до сих пор сидела абсолютно голая. Найдя второе полотенце, быстро укаталась в него и легла обратно.
Ей хотелось узнать, как давно вокруг нее зародилась новая жизнь, но спрашивать отдыхающих было явно бессмысленно, что мог ответить обычный человек на вопрос, о том, как давно он живет. Кристина собрала вещи, и под сожалеющими взглядами мужской половины пляжа, направилась к машине. Мерседес стоял на том же месте, только смотрелся больше не так одиноко, как днем. Справа припарковались Жигули, так близко, как будто в момент парковки, свободные места были большой редкостью. Чуть дальше стояла новенькая Ауди.
Слева метрах в ста, работал маленький бар. Собственно и баром это было назвать трудно, несколько пластиковых столиков, расположились прямо на бетоне, вокруг маленького латка. В железной коробке сидел худощавый парнишка и продавал втридорога полутеплые напитки, а иногда, по желанию клиентов, даже разливал их в пластиковые стаканчики. Кристина пошла прямо к ларьку. Пока юноша доставал из холодильника бутылку фанты, узнала от него, что сейчас уже начало девятого. Ответ, на вопрос, какой сегодня день, она тоже получила, только уже немножко в другом тоне. Выпив пол бутылки одним глотком, завела автомобиль и медленно поехала в направление ворот. На выезде с территории пляжа, сидело еще двое парней, очевидно продававших входные билеты. Они еще долго, с завистью, смотрели в направление удаляющегося Мерседеса, о чем-то тихо перешептываясь.
***
Дорога больше не стояла, пустынна, теперь, совершая каждый новый поворот, нужно было заметно снижать скорость, чтобы случайно не вылететь на встречную полосу и не столкнуться с каким-нибудь поздним троллейбусом. Возможностей для разгона, на обратном пути, из-за возвращающихся домой отдыхающих, нашлось так же не очень много. К тому же, наступившая ночь снизила видимость всего лишь до нескольких метров, расстояние которое пробивали сквозь мрак автомобильные фары. Все это привело к тому, что по сравнению с утренним путешествием, поездка назад, длилась примерно в два раза дольше. Тем не менее, в город она успела приехать, еще до наступления полуночи.
Город заметно изменился по сравнению с предыдущей ночью. Свет луны, который еще вчера, сиял как огромный прожектор, повешенный высоко над землей, сегодня значительно поблек в лучах электрических лампочек. Несмотря на позднее время, повсюду можно было увидеть, спешащих людей, по всей видимости, в центр города, где они должны были присоединяться к своим друзьям и знакомым, уже несколько часов, как празднующих начало выходных. Теперь, на дороге она была не одна, соответственно, приходилось соблюдать абсолютно все правила дорожного движения. Останавливаясь почти на каждом перекрестке, она не раз задумывалась, о бесцельно прожитых бесценных минутах своей жизни. Большинство машин, разъезжавших в этот час по городу, составляли такси. Судя по тем машинам, которые успела увидеть Кристина, состояние таксопарка города оставалось желать лучшего. На одном из перекрестков, красная шестерка с желтой лампой на крыше, просто отказалась заводиться, Кристина, посигналив несколько раз, просто объехала ее справа, так никогда и, не узнав, дальнейшую судьбу автомобиля. Вчерашнее место стоянки, сегодня занимала белая волга, Кристина остановила машину в метре от громадины и вышла на улицу. Возле подъезда стояла пожилая женщина. Увидев Кристину, она улыбнулась, и попыталась завести разговор.
- Кристиночка, что-то, ты поздно сегодня.
- Заработалась, - соврала она, – а вам, почему не спиться?
-Да вот, - при этом женщина кивнула головой в сторону маленькой замученной собачонки, которую, если бы не было поводка, можно было легко перепутать с большой крысой, - Топику в туалет приспичило.
- Смотрите, не простудитесь, сегодня немного прохладно на улице. – Эти слова она бросила уже на ходу, своей устремленностью не давая старушке ни одного шанса задержать себя.
Пенсионерка попыталась, что-то сказать, но, поняв, что это никак не повлияет на, уже законченный, разговор, негромко вздохнула, и забурчала, что-то на виновника своей поздней вылазки.
Ступенек ведущих на второй этаж, было немного, но, попытавшись преодолеть их все в несколько прыжков, на последней из них, пришлось остановиться, чтобы немного отдышаться.
Подойдя к двери, в этот раз, перед тем как зайти, Кристина достала из правого кармана, не большое колечко, с тремя ключами. Замок особо не сопротивлялся. В коридоре горел свет, дверь в одну из комнат была закрыта, и через маленькую щелку доносились звуки включенного телевизора. Не успела правая нога коснуться территории квартиры, как телевизор выключился, и за закрытой дверью послышался легкий топот.
Маленький мальчик, лет восьми, с криком «мама», выбежал в коридор. На мальчике были одеты только трусы, по всей видимости, в момент ее возвращения домой, он уже лежал в постели.
- Артур, а ты, почему не спишь?
- Я даже один раз попытался заснуть, но потом страшно стало, и пришлось включить телевизор.
- А школу, завтра опять проспишь?
- Мама, - немного в замешательстве, не понимая, шутит мама, или нет, проговорил, - завтра же суббота.
- Да шучу я, шучу, - спохватилась Кристина.
Артур был невероятно похож на свою маму, прямой заостренный нос, тонкие губы, большие карие глаза и немного вьющиеся каштановые волосы. Поражала только его худоба, мальчик на данный момент находился на границе между, худой и больной.
-Я так рад, что ты пришла, - говоря это, Артур, обнял маму за талию, выше он пока еще не доставал, - а то там по телевизору все нормальные передачи уже закончились, и идут только фильмы с монстрами в главных ролях.
-Ты же знаешь, что они не настоящие, и в жизни этого всего не бывает.
-Это ты знаешь, а я не знаю! – Этими словами, перебив любое дальнейшее желание успокоить его.
-Ну, если хочешь, можешь верить, я в твоем возрасте тоже верила. Сынок, иди, ложись, а сейчас умоюсь и приду к тебе.
Артур послушно отпустил маму, и побрел в комнату. Дотронувшись до двери, он резко обернулся, и проговорил: - забыл совсем, я же пить хотел – виновато улыбнувшись, он побежал к выключателям в другой стороне коридора. После ловкого прыжка на кухне зажегся свет, и мальчик скрылся за углом.
Кристина зашла в ванную и долго умывала лицо холодной водой, мыться полностью не хотелось, хотелось, как можно дольше сохранить ощущение легкого морского дыхания, на своей коже, да и усталость давала о себе знать. Она выпрямилась и стала разглядывать свое отражение. «Постоянно забываю, что я тут выгляжу лет на десять моложе. Не удивительно, тот стресс, который мне пришлось перенести, не мог остаться без последствий». Пахнувшую пляжем одежду сменил, висевший на крючке бархатный халат.
Артур уже лежал под одеялом, спиной к двери. Тусклая лампочка освещала часть комнаты. Мама осторожно вошла и села на край кровати. Мальчик не пошелохнулся. Убедившись, что пока она умывалась, он успел крепко заснуть, аккуратно легла рядом, положив голову на согнутую руку.
Свет утреннего солнца, отражаясь в окнах дома напротив, заставил Кристину вновь открыть глаза. Артур еще спал, поджав под себя ноги и спрятав лицо в маленькие ладошки, сразу вспомнился тот день, много лет назад, когда на очередном сеансе у гинеколога, врач безуспешно пытался показать будущей маме личико ее первенца, а тот, словно чувствуя, продержал, все пятнадцать минут приема, свои крохотные ручки, у головы. Кристина улыбнулась, дотронулась легонько до лба ребенка, это было абсолютно инстинктивное движение, не успев обработать полученный сигнал, она одернула руку и пошла, стараясь не шуметь, на кухню. Налив воды в электрический чайник, она села на табуретку ждать щелчка выключателя.
За окном проносилось множество людей. В основном все бежали в сторону остановки, и лишь несколько человек пробивались против течения. В субботу утром, кто-то спешил на вещевой рынок, добавить новых вещичек к гардеробу, кто-то на оптовый, просто купить продуктов с небольшой скидкой, а кто-то в город, «попить кофейку», на новый заграничный лад.
Когда чай в кружке почти кончился, из коридора донеслось: «доброе утро». Следом за влетевшими словами, в кухню, потирая глаза, вошел Артур.
- Доброе утро сынок. Как спалось?
- Хорошо, - садясь на мамино колено, проговорил мальчик, - мне такой красивый сон снился, такой красивый я еще ни разу не видел, - а потом, немного с досадой добавил, - только я забыл его.
- Ничего страшного, еще приснится, я тебе обещаю, - улыбнулась она и прижала его к своей груди.
Артур обнял маму за шею и проговорил нечто странное, почти шепотом, как будто это была просто мысль, вылетевшая наружу, - я как будто не видел тебя лет сто.
- Что ты имеешь ввиду? - Удивленно спросила Кристина.
- Ну не знаю, о вчерашнем дне я помню, например, все, каждую секундочку. Особенно с того момента как ты домой пришла, а вот уже, что было позавчера, помню плохо, нужно даже напрягаться, чтобы вспомнить.
- Ну, это всегда так. Ты бы еще попытался вспомнить, то, что неделю назад было, - и, улыбнувшись, добавила, сменяя тему, - ты лучше скажи, что завтракать будешь?
- А что можешь предложить? – фраза прозвучала немного неуверенно, она, явно, была вырвана из какого-то фильма, и Артур немного сомневался, совсем ли она уместна в этой ситуации.
- Яичницу, яичницу или яичницу.
- Ого, сегодня большой выбор. Ну, тогда я возьму яичницу.
- Превосходный выбор. – Кристина подмигнула сыну и поставила сковородку на плиту.
Во время еды ни кто не разговаривал. Артур ел медленно, каждый кусочек перед тем, как попадал к нему в рот, внимательно рассматривался, приближаясь, почти к самому носу. Его мама время от времени незаметно улыбалась, наблюдая за столь научным подходом к завтраку.
- Мне сегодня ни куда не нужно, - наконец проговорила она, - может, сходим куда-нибудь?
- Ура! – обрадовался мальчик, - наконец целый день вместе. Может, в зоопарк? – немного неуверенно добавил он. И тут же притих, ожидая маминой реакции.
- Хочешь, так сходим, - сказала, убирая тарелки в мойку, а потом добавила, - это папе твоему не нравилось по зоопаркам ходить, а мне все равно.
Мальчика одновременно окатило двумя чувствами, грусти и радости. Он, хотел, было, улыбнуться, но лишь, облокотив голову о ладошку, задумался о чем-то. На несколько минут, в кухне вновь повисла тишина.
***
- А почему папа не любил ходить в зоопарк? – спросил Артур, когда они зашли в городской парк. До зоопарка оставалось минут тридцать ходьбы, можно было конечно сесть в маршрутное такси и быть там уже через пять минут, но так как в субботу сэкономленное время все равно деть было не куда, ни кто не собирался его и экономить. Парк был огромным, в нем были даже две сцены из бетона, судя по всему, в нем проводились почти все развлекательные мероприятия города. В центре, давным-давно, было вырыто небольшое озеро, немного позже построили маленькую пристань, а еще чуть позже парочка находчивых юношей стали сдавать на прокат катамараны. Летом малышня осваивала растущие по берегам ивы, прыгая с самых высоких веток в мутную дождевую воду.
- А ты что не помнишь? – Кристина посмотрела на сына, тот шел с опущенной головой и следил за тем, что бы его маленькие ножки, не попадали на стыки между плитами. - Тебе его не хватает, да?
Мальчик кивнул, а потом проговорил, - тебе, ведь тоже? Я чувствовал сегодня ночью, как ты плакала.
- Да, и мне тоже. – После некоторой паузы, ответила она. – Не любил, потому что ему зверей было жалко, вернее, смотря на них, ему грустно становилось, говорил, что может, мы тоже так вот сидим в клетке и даже не подозреваем, как там снаружи может быть прекрасно. – Кристина давно перестала разговаривать с сыном, как с ребенком, он частенько удивлял ее глубиной своих вопросов, на которые было сложно найти подходящий ответ, вот и в этот раз, подумав, спросил.
- Может, тогда лучше и не знать?
- Может. Но чтобы не знать, нужно не думать. Поэтому и не ходил, - она улыбнулась и подмигнула ему.
- А мне, нравится зверюшек смотреть, особенно на обезьянок. – С детской радостью в голосе, подвел итог разговору Артур. Плиты уже закончились, и он с любопытством стал рассматривать проходивших мимо людей.
- Я думаю, сегодня насмотришься, вон какая погода замечательная, наверняка к самой решетке подходить будут. Может, еще из твоих одноклассников кого-нибудь увидишь.
- Мама! – Засмеялся Артур, - они же не обезьяны!
- Вообще-то, нет, но когда я в ваш класс, во время перемены, захожу, постоянно в этом сомневаюсь.
- Я тогда тоже обезьяна?
- Ты, нет,… ты еще, всего лишь, маленькая обезьянка.
Артур от такого ответа даже немного вскрикнул, а затем, демонстративно, вырвал свою руку из маминой руки. Кристина обняла его за плечи, и уже через минуту оба смеялись, вспоминая выходки, которые успели в этом году отчудить его одноклассник. Потом они молча стали наслаждаться теплой майской погодой, смотря по сторонам, рассматривая, сидевшие, то там, то тут, парочки. Неподалеку от главной аллеи группа подростков образовала полукруг, вокруг, сидевшего на лавочке длинноволосого парнишки и игравшего на гитаре одну из песен Чижа.
- Мама, а я весну больше всего люблю. – Неожиданно заговорил Артур.
- А почему ни лето или зиму? – Пытаясь казаться очень заинтересованной, спросила Кристина.
- Потому что весной листочки такие зеленые-зеленые, а летом они какими то грязными кажутся. Я же каждый день в школу через этот парк хожу, зимой идешь утром рано, так холодно и темно, что, аж, грустно становиться, прямо бери и домой возвращайся. Так ходишь, ходишь, а в один из прекрасных дней посмотришь наверх, а там все зеленое такое, приветливое и как бы меня в школу провожает. А вообще я еще ни разу не замечал, как все зеленело, - последнее предложение прозвучало даже немного с грустью. А потом посмотрел на маму и с надеждой спросил, - а ты, видела, хоть раз, как все зеленеет?
- А ты что думаешь, что это дед Мороз с кисточкой бегает и все перекрашивает? – на Кристину нахлынули воспоминания, перед ее глазами пробежало время, первых свиданий с папой Артура. Один день наиболее запомнился ей, это был месячный юбилей их отношений, она еще думала об этом все время, только не хотела ему напоминать, боялась испортить своей назойливостью, так хорошо начавшиеся отношения. Они стояли на балконе девятого этажа, и смотрели на город, а когда глаза уставали от пыльных улочек, любовались осенним лесом, расстилавшемся всего в нескольких километрах то их дома, она еще бегала там по утрам раза три в неделю, пока там не начали находить трупы молодых девушек. Это было двадцатое октября и на деревьях уже не осталось ни одного зеленого пятнышка. Он смотрел долго в одну точку, потом повернулся к ней и спросил: «А ты замечала, хоть раз как осень приходит, я вот каждый год пытаюсь, держу стражу каждый день, а в одно прекрасное утро просыпаюсь, выхожу на балкон, а все уже желтое, и потом опять все с начала». Его темные глаза очаровали ее, она уже тогда знала, что ребенка хочет иметь лишь от него и не от кого больше, только сказать об этом решилась лишь спустя три года. Сказанные слова пролетели мимо ее, лишь слегка коснувшись сознания, не достаточно сильно, чтобы понять, но достаточно, чтобы вспомнить, и вот спустя много лет они донеслись до нее отголоском из прошлого, лишь чуть-чуть подогнанным под обстоятельства. – Нет, не видела…, а ты видел, как осень приходит?
Артур нахмурил брови, хотел, было, что-то сказать, но, подумав немного, замолчал и продолжил следить за вновь начавшейся плиткой.
Выход из парка был отмечен огромной аркой с прикрепленным на ней гербом города: маленькой пчелкой, летящей в улей. Забора тут не было, но сразу, подобно границе, по всей длине парка пролегала широкая пыльная улица, своего рода мини автомагистраль прямо в центре города. Машины носились тут с огромной скоростью, в обе стороны двумя бурными потоками. Перейдя улицу, они оказались прямо перед школой, где учился Артур. Знакомая комната стояла пустой.
- Как мне надоело сюда ходить. – Фраза последовала после глубокого вздоха полного грусти.
- Совсем недолго осталось, а там и каникулы...
Кристина не успела еще договорить, как Артур, словно только этого ответа и ожидал услышать, отчеканил, - ага, а потом еще восемь лет.
- А ты что думаешь после этих восьми лет все закончиться, - Кристина, поняла, что успокоить все равно не получиться, решила, воспользоваться тактикой открытия всей правды. Может, тогда сегодняшние страдания покажутся лишь пустяками, - а потом всю жизнь чему-то учиться придется, если конечно не хочешь быкам хвосты крутить.
- А что это значит?
- Сейчас в зоопарк прейдем, покажу наглядно, - она улыбнулась, положила руку сыну на голову, и посмотрела на то строение, которое успело уже так надоесть Артуру. Школа была построена буквой «П», и состояла из трех частей: одной трех этажной, маленького перехода, и, по всей видимости, большого актового зала. Отдалившись метров на пятьдесят, Кристине стало как-то не по себе, она обернулась. От ближайшего к ним, окна, в глубь помещения, молниеносно отпрянул темный силуэт. Мурашки побежали по всему телу, тяжелый вздох чуть не вырвался из горла, но она поборола неожиданно нахлынувшую волну страха, быстро отвернулась, и, стараясь не ускорять шаг, пошла дальше.
Крики зверей были слышны еще задолго до того момента, как показался сам зоопарк. Все это представляло собой довольно жалкое зрелище. Площадь клеток, где существовали животные, составляла, иногда, не больше тридцати квадратных метров. Даже однокомнатная квартира имеет больше свободного пространства. Еще к тому же, почти в каждой клетке содержалось по несколько животных. Представьте, взять самого вредного соседа и поселить его в вашу квартиру. Не удивительно, что звери в русских зоопарках выглядят так не ухоженно и озлобленно.
Как только парочка, купив билеты, ступила на территорию зверинца, абсолютно все звуки, доносившиеся из клеток, мгновенно прекратились. Люди, уже находившиеся внутри, казалось, абсолютно не заметили произошедшего в воздухе изменения, даже Артуру казалось абсолютно нормальным явлением, тот факт, что бедные животные жались у дальней стенки, как только он со своей мамой подходила к их жилищам. Только волки, при виде ее, как бешенные стали носиться из угла в угол, рыча и лая в непонятном направление.
- Смотри, они маленького от меня, пытаются защитить. – Попыталась пошутить Кристина.
- Да уж, что-то они тебя не сильно любят. – С ехидной улыбкой добавил Артур, как будто поверил маме.
Только Кристине было не до шуток, в голове пронеслась мысль, а как бы эти дикие звери повели себя, если бы клетка была открыта: разбежались бы, как стая дворовых собак, или разорвали бы ее и еще пару людей, которым не повезло находиться в этот момент рядом с нею, в клочья. Но додумать эту мысль она не успела, женский голос позвал ее по имени. Она повернулась, в метрах двух, стояла Оксана, первая жена ее мужа. Одна неприятная мысль сменилась другой. Хоть и Кристина, увела у Оксаны мужчину, а не наоборот, тем не менее, именно Кристина испытывала легкую неприязнь к бывшей сопернице. Оксана, как бы официально раньше имела все права на ее любимого: имела право трогать его, спать с ним, хоть теперь это было и не столь важно, «кто, какие имел права», но все равно, одного только взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы забытые чувства опять вернулись с прежней окраской. Во время развода Оксана вела себя по светски, и не позволила себе ни одного злого слова в адрес Кристины, как будто ей было все равно. Но буквально через месяц после того, как в одном из журналов Загса появилась запись, что она теперь официально «брошена», вышла замуж за своего знакомого детства. А еще через год родила сына, как раз в тот же день, когда Кристина выписывалась из роддома с Артуром на руках. А еще через семь лет, виной случая, Артур, записавшись в секцию каратэ, познакомился с, уже целый месяц тренировавшимся там, Павлом. Лучшими друзьями они не стали, но может лишь по тому, что не успели. Собственно это и была единственная причина, почему Кристина не развернулась и не зашагала в противоположном направлении. Не хотелось объяснять восьмилетнему ребенку, почему она так не любит, эту, вроде бы абсолютно нормальную женщину, которая даже несколько раз, на своей машине, подвозила Артура после тренировок, если у Кристины не получалось из-за работы.
- Здравствуй. Ну, как ты, держишься? – Спросила Оксана, подойдя почти в упор, как будто хотела обнять, но не была уверенна, будет ли это уместно.
- Здравствуй, - быстрой скороговоркой ответила Кристина, - а куда я денусь, приходиться, - и она, украдкой, посмотрела на сына, но тот был уже занят разглядыванием новых наклеек, которые принес с собой Павел.
Оксана посмотрела на мальчишек, улыбнулась и в пол тона сказала, - он уже даже спит с ними. Вы давно, гуляете?
- Гуляем давно, а в зоопарк зашли совсем недавно. – Ответ прозвучал неожиданно грубо, даже для нее самой. А следующая мысль была о том, что сейчас пришло самое время пересмотреть отношение к этой женщине, конечно сестрой она ей никогда не станет, но может, хотя бы, станет хорошей собеседницей. Нужно было, как-то разрядить, обстановку, но ничего не приходило в голову, и тогда она добавила, намного приветливее и мягче, - а вы надолго в центре? – Самой приглашать бывшую соперницу на чашечку кофе не позволяла гордость, но вопрос прозвучал с нужным ударением, так, что любой интеллигентный человек, конечно же, при присутствии желания, должен был соответствующе отреагировать.
- Мы вообще то давно в городе, думали уже домой ехать, а то мы тут хоть и вдвоем, но все равно по отдельности от тоски страдаем. – Она улыбнулась, и после некоторой паузы, которую, по всей видимости, взяла, чтобы обдумать, как сформулировать следующую фразу, добавила. – Но теперь, могли бы, и остаться, еще на пару часиков. Может, где-нибудь сядем кофе попить?
Кристина ожидала, что Оксана, вот-вот добавит слово «поговорим» к своему вопросу, ее даже мысленно передернуло. Но раздражителя, к удивлению, не последовало, тем самым Оксана, сама того не подозревая, заработала несколько бонус пунктов на свой счет. Кристина молчала, но головой, совершенно не контролировано, легонько кивнула. Ей захотелось показать еще больше заинтересованности, хорошим способом, было первой предложить место, куда можно было пойти, но как назло ни один приличный бар не всплывал в ее памяти.
Оксана все это время смотрела на Кристину, давая ей собраться с мыслями, и, наконец, опасаясь, что через, чур, долгое раздумье, могло заставить ее передумать, решила первой предложить.
- Может в «ухо», там уютно и не далеко отсюда?
Кристина отвела взгляд.
- Может у тебя еще, что-нибудь есть на примете? Мы там часто с Максом бывали.
- Ой, извини, пожалуйста. - Оксана в одно мгновение покраснела, и, пытаясь сменить тему, молниеносно добавила, – тут, недавно новую пирожную открыли, может, туда пойдем, там и нам уютно будет, и дети на некоторое время отвяжутся?
- Ну, пойдем, а то что-то звери сегодня все равно какие-то не дружелюбные.
- Да? А я не заметила,… хотя, теперь мне тоже начинает казаться. – Она огляделась по сторонам, потом обратилась к мальчикам. – Дети слышали? Мы идем есть пирожные, вы с нами?
-Да! – Закричали в один голос мальчики.
***
Располагалась пирожная на углу рыночной площади. Дизайн здания был наверняка срисован с обложки, какого-то глянцевого журнала, и, по всей видимости, художник не совсем уловил истинное назначение этого строения. По форме это был небольшой параллелепипед, метров пять в высоту и примерно двадцать в длину. Стены были составлены из небольших стеклянных прямоугольников, разной формы, слегка затемненных, но не скрывающих, того, что происходило внутри. Один угол был заклеен черным пластиком, там, скорее всего, находилась кухня. Потолок был сделан из одинаковых, абсолютно прозрачных квадратов. Сидеть тут внутри, попивая теплый шоколад, смотря, как там наверху образуются облака или тучи, было приятно в любую погоду и в любое время, если конечно из этих самых туч не валил снег. Вечером, даже уменьшали освещение, чтобы можно было полюбоваться на первые звезды.
Две совершенно разные женщины, проживших очень, похоже, часть своей жизни, связанных намного сильнее, чем они думали, сидели напротив друг друга и не знали, как начать разговор. Дети были заняты рассматриванием заведения и даже не собирались помогать выйти из неловкой ситуации, задав какой-нибудь глупый вопрос. Обе, наверняка, уже успели не раз пожалеть о том, что, все-таки, решились на эти посиделки. Наконец, подошел официант и вручил каждому по свежеотпечатанному журнальчику, где в разных ракурсах, были запечатлены, то ежики, то пирамидки, то белочки, политые изрядной порцией шоколада, а иногда просто посыпанные какао. Разговор был спасен, одно только содержимое журнала можно было обсуждать до вечера. Официант ушел, оставив посетителей самостоятельно решать судьбу своих желудков.
- Уф, из одного зоопарка в другой. – Выдала с глубоким вздохом Кристина.
- Мне говорили, что вот эти пирамидки стоит попробовать. – Оксана, поняв ее замешательство, указала пальцем, в своем меню, на фотографию, под названием «долина фараонов».
- Давно собиралась в Египет, так почему не сегодня. – Прочитав, коротко содержимое, все-таки, решилась воспользоваться советом.
Дети выбирали, тихонько сопя себе в нос. Официант еще не подошел, и в воздухе опять повисла неприятная тишина. В этот раз выручил телефон. Перерыв всю сумочку, Оксана нашла таки свой сотовый, который уже начал по второму кругу играть старенькую мелодию. Кристина была уверенна, что уже не раз слышала ее, но вспомнить, вертевшиеся на языке, слова, ни как не получалось. Звонила подружка и, судя по интонации голоса, доносившегося через весь стол, разговор, по крайней мере, следующие десять минут, прекращен не будет.
По отрывчато долетавшим фразам, стало понятно, что кто-то кому-то сделал предложение. Кристине стало немного неприятно слушать, как у других все замечательно складывается, и беззаботно живется. Перед глазами, как на экране промелькнули последние десять лет ее жизни, заканчивающиеся, к сожалению, не совсем радостно. Она попыталась не думать о своем несчастье, а перевести внимание на сына, но каждая новая фраза, неумышленно подслушанная в чужом разговоре, острой иглой, входила в сердце. Захотелось вырвать телефон и бросить со всей вилы о стенку, а еще лучше было бы, если бы и хозяйка этого, так раздражающего голоса, полетела в том же направление.
Кристина стала, рассматривать бар, но как назло вокруг все было уже давно несколько раз изучено. В конце концов, взгляд остановился на Оксане. Та молча кивала, на наиболее эмоциональные выкрики собеседницы. Она несколько раз пыталась прервать разговор, но на другом конце, ее тонкие намеки явно не понимали.
Кристина продолжала изучать Оксану, зрачки немного расширились, и мысли устремились куда-то в даль, сквозь невидимую преграду. И вдруг ее осенило, всю жизнь она ревновала своего мужа к этой женщине, не понимая почему, а теперь в течение одной секунды ей стало все понятно.
Оксана была натуральная блондинка с абсолютно прямыми волосами, искусственно завитыми на кончиках и аккуратно подстриженными под каре. Лицо худое вытянутое, с маленьким ротиком из двух тоненьких губ, с большими зелеными глазами и маленьким заостренным носом. Рост, около ста восьмидесяти сантиметров, исключал ее из числа среднестатистических женщин. А по фигуре, ни кто не смог бы даже и заподозрить, что у нее есть ребенок. Если попытаться, коротко, описать ее характер, то сразу напрашивалось слово: «равновесие». Она была намного спокойнее Кристины, уравновешеннее, и нельзя было даже представить себе, что могло вывести ее из себя; может, играл свою роль возраст, а может воспитание.
Напротив Кристины сидела женщина с абсолютно противоположными характеристиками, как внутренними, так и внешними. Как будто ей показали свою же фотографию, только в негативе. Эта противоположность пугала ее подсознание, порождая постоянно страхи: «а что если ему надоест со мной; или он поймет, что она его настоящая любовь, и вернется к ней, ведь второй раз уже вряд ли получиться его отбить».
Наконец, Оксана захлопнула мобильный телефон и, положила его на край стола, сначала, отвела взгляд в сторону окна, а потом посмотрела на Кристину. На ее губах, была запечатлена едва заметная улыбка, а головой она все еще, видимо, от удивления, кивала из стороны в сторону.
- Извини, пожалуйста, у меня есть пару знакомых, с которыми очень трудно разговор закончить. Хорошо, что мы ее еще не встретили, нам тогда вообще весь вечер лишь слушать пришлось бы, она к стати напрашивалась.
- Пустяки, я тут тоже полезно провела время, пару вещей, у меня в голове, встали на свои полочки.
- Я надеюсь не мои плохие манеры? – Оксана все еще продолжала виновато улыбаться.
- Да, нет, серьезно, не бери в голову.
- Ну, хорошо, а то это было бы не очень хорошим началом наше… - она запнулась, но быстро подхватила свои слова, добавив, - …его знакомства. Я думаю, не стоит пересказывать, что там случилось, на другом конце связи, давай лучше делать заказ.
- Ой, да уж, помилуй. – Кристина дружелюбно улыбнулась и махнула рукой.
То ли отреагировав на этот сигнал, то ли просто посчитал, что теперь самое время принимать заказ, подошел официант. Женщины затребовали по пирожному и по чашечке кофе, а дети выбрали, из огромного числа зверей и всяких геометрических форм, по огромной порции клубничного мороженного.
- Вы хоть бы разное выбрали, - помотав головой, пробурчала почти полушепотом Кристина.
- Та ну их, так хоть ныть не будут, если кому-то не понравиться. – Попыталась пошутить Оксана.
- Ага, конечно, вот увидишь, что если кому-то не понравиться, то ныть будут оба.
- А будут ныть, добавки не получат, - последовал, после некоторой паузы ответ, а потом она незаметно подмигнула Кристине, имея в виду, что такую порцию, не каждый, вообще, осилить, сможет, не говоря уже о добавке.
Кристина улыбнулась, потрепала сына по голове, и, встав из-за стола, со словами «я сейчас», пошла в направление двери, с двумя наклейными человечками.
Не успела она дойти до середины зала, как у нее появилось чувство, как будто кто-то двумя огромными ладонями давит ей на виски. Перед глазами все поплыло, краски начали тускнеть, а голоса стали отдаляться и сливаться в неразборчивый гул. Казалось, что вся кровь собралась в ногах, и каждое движение давалось тяжело и невыносимо медленно. Пока она дошла до двери, в ее голове мысленные часы отсчитали минимум минут пять. Наконец, расстояние, в десять шагов, было преодолено, и Кристина потянула руку к дверной ручке. Но рука, совершенно неожиданно, прошла сквозь железо. Кристина с широко открытыми глазами осмотрела весь зал, ни кто не обращал на нее ни малейшего внимания. Тогда она вновь повернулась лицом к двери, закрыла глаза и мысленно сосредоточилась на преграде. Совершив очередную попытку схватить железную ручку, дверь все же удалось открыть. Кристина молнией влетела в уборную и попыталась открыть кран, но с ним повторилась та же история что и с дверью. Она посмотрела в висевшее на стене зеркало, холод пробежал по всему телу. Зеркало, показывавшее еще сегодня утром молодую полную жизни женщину, сейчас отражало лишь бледный силуэт. Она посмотрела на свои руки, и увидела сквозь них белый кафель.
- Не ужели так рано? – тихим шепотом, вырвалось у нее из горла. Собственный голос испугал не меньше, чем все пережитое за последние пять минут, ей показалось, что она слышит себя не как обычно, а в роли постороннего собеседника.
Кристина оглянулась по сторонам, в туалете, к счастью, больше ни кого не было. Быстрым шагом она направилась к двери в кабинку. Времени, бороться с замком, у нее не было, и она просто прошла сквозь дверь. Сев на крышку унитаза, закрыла глаза и попыталась дышать глубоко и размеренно. С каждым вздохом воздух становился холоднее и холоднее, наконец, дышать стало просто невыносимо, было даже слышно, как где-то внутри потрескивают замерзающие капельки воды, а может даже крови, пришлось задержать дыхание. Нужно было действовать быстро, не совершая лишних движений, чтобы тело не сжигало бесцельно кислород. Она положила правую руку себе на колено, ладонью наверх. Пальцы замерли в полусогнутом положении. Кристина стала пристально смотреть в центр ладони.
Постепенно, в ее руке начал вырисовываться прямоугольный предмет, и чем отчетливее он проявлялся, тем сильнее тускнели краски вокруг. Вскоре можно было даже различить его цвет. Это была совершенно черная коробочка с маленькой красной кнопочкой в центре. Как только кнопку стало хорошо видно, Кристина нажала ее большим пальцем и сразу же отпустила. Кнопка тут же вернулась в исходное положение. Во рту появился привкус чего-то химического, а по телу разлилось щекотливое тепло. Воздух стал постепенно теплеть, и Кристина начала вновь дышать, засасывая кислород маленькими глотками, сквозь полу закрыт
