Одиссея спасателя-2

Из состояния мечтательного созерцания его вывела легкая затрещина. Петрович обернулся, чтобы возмутиться, но, перед ним стоял командир.

          -И чего это Вы там так увлеченно разглядываете? На тёток засмотрелись! Так Вы здесь не для того поставлены , милейший! А кто  безопасное плавание лодки обеспечивать будет? Ваша бабушка? Так её здесь нет!  - С  издевкой  в голосе произнес командир.

          -А доложите мне, как этот мыс называется! - Он ткнул пальцем по направлению к далеко впереди и слева вдающейся в море скалистой гряде, на которой был установлен маяк.

          -Вот этот! - И не дождавшись ответа. - А вон тот? - И он снова ткнул пальцем куда-то назад. 

          -Не могу знать! - Ответил лейтенант.

          -Можете!  Можете, и должны знать! Иначе, на какой хрен Вы здесь нужны! Это плановый район плаванья, и Вы должны были его изучить по карте ещё до выхода в море!

          На эти два мыса  Вы ещё  пять минут назад должны были пеленга взять и вниз штурману доложить, чтобы он лишний раз место лодки проконтролировал.

          А Вы куда смотрите? - Обратился командир уже к вахтенному офицеру, командиру АС-2 старшему лейтенанту Кыте.

          -Почему Ваш подопечный ничего в географии не знает? Что он здесь? От Вас мух

         отгонять поставлен ?! Извольте обучать!

          И вновь обращаясь к лейтенанту Петровичу:

         -А Вы, милейший, ровно через неделю, доложите мне названия всех маяков и мысов   от мыса Южный, что за заливом Владимира, до мыса Поворотного. И названия всех бухт на этом отрезке побережья, в которые лодке зайти можно. А сейчас нечего здесь стоять и ушами ветер нагонять! Идите вниз к штурману и разберитесь с условиями отработки подводных аппаратов и Ваших водолазов в полигоне бухты Кита. Изучите и запомните всё! От характера донного грунта до гидрологии, течений и преобладающих ветров. На вечернем чае мне доложите.

         Изгнанный с почетного места дублера вахтенного офицера, обиженный на весь свет лейтенант Петрович поплелся к штурману, бухтя себе под нос:

 «И чего он от меня хочет? Все эти дела напропалую штурманские, а я инженер - кораблестроитель, да ещё и водолазный специалист  в придачу. Моя работа железо, водолазы, ну и водолазные спуски. Ну, про характер грунта понятно, про течения и ветры тоже,  а что за пакость эта гидрология? Что она характеризует?  Мы этого в Училище не проходили..?»

        Спустившись  в выгородку штурмана и под его хихиканье рассказав о происшедшем, Петрович получил огромную, толстую книгу под названием «Лоция Японского моря» и напутствие: «Здесь все написано. До ужина прочитай и верни».

        Держа в  обоих  руках большую, тяжелую и от того, наверное, умную книгу, Петрович пришёл к себе в каюту, которая располагалась в первом отсеке, и углубился в чтение. Несмотря на то, что книга была не учебником, а скорее справочником, он достаточно быстро понял, что за понятием «гидрология» стоит комплекс характеристик водной толщи в данном месте.

 Это, прежде всего физические свойства вод и динамика их движения. При этом  физические свойства воды включают в себя температуру, соленость, плотность воды и скорость прохождения звука по глубинам в зависимости от времени года. Исходя из этих данных, строится гидрологический разрез и отыскивается глубина залегания так называемого слоя «скачка», «скачка» плотности воды, от которого отражаются звуковые волны, что очень важно при работе звукоподводной водолазной связи и ведении технического поиска объектов на донном грунте.

          А динамика движения как раз и объединяет данные о распределении скоростей и направлений течений по глубинам, данные о прозрачности воды, характеристики приливных волн и данные о характере ветровых волн в данном географическом месте, что по большому счёту тоже крайне важно для организации безопасного проведения водолазных работ.

          Забыв про обиды и уже всерьёз заинтересовавшись информацией, характеризующей район предстоящей отработки, Петрович вновь пошел к штурману. В лоции он нашел  лишь общие характеристики для районов Японского моря, но его теперь интересовало конкретное место, в значительной степени изолированное от моря, а именно бухта Кита.

          Однако на его вопросы уже не хихикающий штурман только развел руками: «Конкретика для данного места делается по заявке, гидрографической службой, непосредственно перед проведением подводных работ. В нашем случае необходимости в построении гидрологических разрезов нет»

         К 19 часам приехали в полигон, а на вечерний чай в кают-компанию лейтенант пришёл до зубов вооруженный знаниями. Он сидел, сосредоточенно жуя печенье с сыром,  запивая его чаем, и с нетерпением ждал вопроса от командира. Он хотел блеснуть

знаниями, доказать собравшимся, что служба вахтенного офицера это и его служба. Однако время шло. Перед выходом в море набравшийся в политотделе политических знаний замполит травил политические анекдоты, от которых вся кают-компания стонала и плакала. Как только он на минуту иссяк, эстафету перехватил командир электротехнической группы, уже с анекдотами про флот. И опять кают-компания минут десять хохотала до упада. А потом, офицеры, напившись чая и вдоволь насмеявшись, потянулись наверх, в ограждение рубки на перекур. Унылый Петрович двинул  было туда же, но...        

  -А Вас товарищ лейтенант я попрошу остаться, - услышал он голос командира.

           -Ну, как, изучили район отработки?

           -Так точно! - Ответил лейтенант.

           -Ну, тогда докладывайте.

           И лейтенант бодрым голосом, иногда запинаясь, выложил всё, что успел изучить.

           Командир выслушал  не перебивая, хмыкныул.

           -Ну что ж, похвально, похвально! - Сказал он.

           - Но вот про береговые ориентиры Вы забыли. А как планшет якорной стоянки

            чертить будете? И вообще, знаете хоть что это такое?

          Лейтенант Петрович знал многое. Он наизусть помнил состав и порядок эксплуатации всех типов водолазного снаряжения, применяемого для водолазных работ в своей стране  и за рубежом, он мог запросто, не прибегая к справочникам, рассчитать прочностные характеристики любой конструкции, он знал алгоритм расчетов плавучести, непотопляемости, остойчивости, ходкости.

            -Ну вот, опять конфуз, -  посмеиваясь , проворчал командир.

            -Через 10 минут прибудете в выгородку к штурману. Он там как раз начнет планшет якорной стоянки чертить. Заодно и Вас обучит, что к чему. А с 0 часов заступите вместе с ним на вахту, как раз и будете по этому планшету место лодки контролировать.

             Вахтенному офицеру остается регулярно брать пеленга , на указанные в планшете ориентиры, и сравнивать их с предельными значениями, указанными на планшете. Если значение фактического  пеленга на ориентир превышает указанное в планшете, это означает, что корабль дрейфует на якоре, якорь не держит. И надо принимать срочные меры, дабы не оказаться на мели.

             В 0 часов Петрович заступил на вахту дублером вахтенного офицера. Вахтенным офицером был штурман, доброжелательный лейтенант, на год старше Петровича по выпуску с гордой фамилией Орел. До четырех утра штурман делился с Петровичем своими знаниями, а Петрович, в свою очередь, рассказывал ему об организации

водолазных спусков, о водолазном снаряжении и прочем. Вахта пролетела незаметно и весьма полезно для обоих. В 4 часа они сменились и ушли спать до 8 часов.

             Следующий день начался с погружения и установки лодки на глубине 50 метров, для отработки автономных снарядов.

Лейтенант Петрович пошёл дублёром техника - трюмного на АС-3. Он довольно быстро усвоил действия трюмного при съёмке аппарата с комингс-площадки подводной лодки, а так же при посадке и присосе на неё.

 А потом началась отработка водолазов, и дни для лейтенанта слились в одну серую полосу без дня и без ночи. Ему нужно было не только командовать водолазными спусками своих подчиненных, но и спускаться под воду самому, причем за неполные две недели, с нуля, достичь предельной на ту пору, установленной для водолазов «Ленка», глубины в 180 метров. И он её достиг. Он выходил  из барокамеры, отоспавшись во время проведения декомпрессии, и занимал место командира водолазного спуска. Проведя спуски под воду 3-4 троек водолазов, передавал бразды правления старшему лейтенанту Нюку, чтобы сменить его часов через 8.  Проходили сутки после выхода из  барокамеры,  и он снова шёл под воду, покорять очередную глубину.

 Лодка периодически всплывала на поверхность, чтобы зарядить аккумуляторную батарею, пополнить запасы ВВД и дать перекурить курильщикам, но для лейтенанта вся жизнь и служба сконцентрировалась вокруг комплекса водолазного оборудования. Процесс проведения  водолазных спусков – процесс непрерывный.

            И вот последний спуск на отработке. Пока он сидел на декомпрессии после 30 минут пребывания на донном грунте, скрытом 180 метровой толщей воды, лодка всплыла, снялась с якорей и перешла в базу.

Ей была поставлена новая задача: В районе поселка Большой Камень при выполнении планового полета потерпел катастрофу и, упав в воду, затонул на глубине 70 метров вертолет К-27 с людьми на борту. Необходимо было поднять тела погибших и вертолет на поверхность. Собственно, поднимать вертолет должно было киллекторное судно, специально предназначенное для подъема объектов с донного грунта, но вот остропить вертолет - это была задача водолазов «Ленка».

              Подводная лодка, это не надводный корабль, на ней стальные канаты не в ходу, а для остропки вертолета требовалось метров 150 стального каната диаметром 32 миллиметра . Лодка стояла у причала и ждала, когда же этот канат привезут со складов технического управления. Когда канат привезли, Петрович уже вышел с декомпрессии. Ему, после глубоководного водолазного спуска, было положено

сутки отдыха, но куда деваться от управления «любимым» подчиненным личным составом!

            На противоположной стороне бухты, снявшись со швартовов, выбирало якоря спасательное судно «Жигули». Места для безопасного расхождения было достаточно, но командир «Ленка», в соответствии с требованиями хорошей морской практики, вызвал командира «Жигулей» на связь:

           -Юра! Повремени со съемкой, дай пройти.

           -А ты куда идешь?

           -В Большой Камень, по тревоге.

           -Это на вертолет?

           -На него.

           -Так я туда же, на него же и тоже по тревоге.

           -Чего тебе там делать? У тебя же все водолазы из режима повылетали, а там глубина за 70 метров!?

           -А я со спасательного судна «Пулково» взял. И водолазов, и водолазных специалистов.

           -Ладно, хватит мне мозги парить! Уступи дорогу.

           -Вася! Сам уступай, потому как пока ты свою подводу раскочегаришь, я уже до Большого Камня дойду и водолазов спущу!

           -Да пошел ты! Поплавок хренов! Не утони на своем корыте, а то ещё и тебя спасать!

           Василий Иванович дал команду «Средний вперед» и лодка споро побежала на выход из базы. «Жигули» выбрали якорь, когда «Ленок» уже прошёл ворота в боновом заграждении.

          Поворот налево, ещё поворот налево и лодка, держа ход в 13 узлов ( 25 км/час.) взяла курс к месту назначения. А в 9-и кабельтовых за ней, попыхивая сизым дымом из дымовой трубы, резво бежали «Жигули».

         Прошло минут 30 и командир «Ленка» забеспокоился: дистанция до «Жигулей» медленно, но верно сокращалась! Они догоняли! Мало того, они грозились обогнать!

         -Механика наверх!- Дал команду Василий Иванович в  Центральный.

         Минуты через три на ходовом мостике появился взъерошенный и испачканный маслом механик лодки капитан-лейтенант Косов.

 -Ты что, Серёжа, на весь Тихоокеанский Флот меня опозорить решил!?- Мягко и вкрадчиво начал командир.

  -Ну что Вы! Василий Иванович! А в чем, собственно, дело?

  -Посмотри на правый борт, Серёжа! Вот это гнусное, мерзкое, обшарпанное корыто нас, таких красивых и таких подводных, носящих гордое наименование «Комсомолец Узбекистана»,  пакостно и коварно обгоняет. И обгоняет из-за Вас, по Вашей вине, товарищ капитан-лейтенант! Это Вы! Вы довели и меня, и лодку до такого состояния! Поплавок в зад клюет! Скоро на голову сядет! А у меня, из-за Вас, и кыш сказать, сил нету!

-Товарищ командир! Но у него же 4 главных дизель-генератора, вот он и шпарит  узлов на 15.

           -А мы, почему на двух плетемся!? Что нам мешает левый главный запустить? А?

 -Но, товарищ командир! У него срок планово-предупредительного осмотра истек!  Не могу я его запустить!

 -Он что, не в строю? Он что, сломался? Вы что его, уже в металлолом сдали?

           -Нет, дизель в строю, исправен, но....

           -Товарищ механик! Когда он нас обойдет, я поставлю Вас здесь, на мостике! Я привяжу Вашу голову к флагштоку, чтобы Вы всё время смотрели на его  задницу  и взгляд отвести не могли! А если глаза вздумаете закрывать, так я Вам туда спички вставлю! И будете Вы стоять и смотреть на корму этой ржавой

железяки, а в Вас оттуда, будут кидаться камбузными помоями!  Понравится Вам это!?

           -Но, товарищ командир......

  -Правильно! И мне не нравится! Вот поэтому, если дизель в строю, а он в строю!.. Или Вы мне что-то не договариваете?!

           -Да в строю он, просто моторесурс.....

  -Так вот идите вместе со своим моторесурсом и запускайте! Мы не в базе, мы в море! Это там у Вас моторесурс! Там ремонты! Там осмотры! А здесь! Все работать должно! Всё! Вперёд, в моторный отсек!-  завершил командир.

           Механик, что-то бурча себе под нос, скрылся в рубочном люке. А спасательное судно «Жигули» тем временем шло параллельным курсом, в двух с половиной кабельтовых от «Ленка», отставая от него лишь на полкорпуса. Вот отставание уменьшилось до четверти корпуса, вот форштевни кораблей сравнялись и «Жигули» начали медленно уходить вперед!

           На левое крыло мостика вышел командир «Жигулей» капитан 3 ранга Дьяков. В левой руке он держал подстаканник с чаем, а правой приветливо помахал командиру «Ленка», манерно так, пальчиками! После чего вновь вернулся в ходовую рубку.

           -Нас вызывают светом, - доложил сигнальщик.

           -Ну, давай, принимай,- отозвался командир.

А с «Жигулей» передавали:

 «Вася, посади на весла водолазов. Пусть гребут. Может хода хоть пару узлов добавят.»

           Василий Иванович отвернулся. Такого издевательства над собой он стерпеть не мог. А когда корма «Жигулей» сровнялась с форштевнем «Ленка», сорвал со своей головы белую фуражку и в сердцах бросил себе под ноги! Но затоптать её не успел, лодка вздрогнула: это мотористы запустили левый главный дизель-генератор!

         Василий Иванович прыгнул к пеленгатору, навел его на грот-мачту «Жигулей» и замер, приговаривая:

- « Ну, давай! Ну, давай! Ну, ползи, ползи в корму, зараза!»

         И пеленг на «Жигули» действительно начал сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее смещаться в корму.

         Василий Иванович оставил пеленгатор, подобрал брошенную фуражку, рукавом кителя почистил её от пыли и одел на голову. Достал папиросу, закурил, облокотившись на планширь ходового мостика и нарочито лениво бросив вахтенному офицеру:

-«Следите за этой посудиной, она сейчас дергаться начнет» -

   стал любоваться медленно удаляющимся с левого борта берегом, однако, искоса и с   опаской поглядывая в сторону «Жигулей».

        А в ходовой рубке «Жигулей», как разъяренный тигр, в стальной клетке, метался, метая громы и молнии в электромеханическую службу своего судна, капитан 3 ранга Дьяков. Он прекрасно знал, что «Ленок» под всеми дизелями даёт 16,5 узлов хода. Он ещё лучше знал, что его родные «Жигули» давали 16,2 узла, когда и дизеля-генераторы и гребные электродвигатели были новыми. И ещё он знал, что на «Ленке» один из главных не в строю! Ну не может же он на двух дизелях его обогнать! Поэтому, схватив микрофон

переговорного устройства, он закричал:

 «ПЭЖ (пост энергетики и живучести) увеличить нагрузку на гребные электродвигатели!»

  ПЭЖ долго молчал, а затем ответил голосом механика:

Дым над «Жигулями» почернел! Они рванули, было вперед, едва не доведя командира «Ленка» до нервного срыва, но, от перегрузки сработали автоматы защиты, судно обесточилось и,  потеряв ход,  легло в дрейф.

         Василий Иванович заорал на радостях

-  «Полундра!!!», а затем  враз посерьезнел:

- Радисты!  «Жигули» на связь!-

- «Жигули» на связи,-  доложили из радиорубки.

- Юра! Что случилось и нужна ли помощь? - Задал вопрос командир «Ленка» командиру «Жигулей».

- Обесточились! Это минут на 10-15. Автоматы остынут, и пойдем дальше.

- Ну, тогда я продолжаю движение?!

- Давай! Попутного ветра и до встречи в Большом Камне.

  Кстати! На скольких дизелях ты шёл?

- На двух. На главном и вспомогательном,- даже не хихикнув, ответил Василий Иванович.

- Странно! У меня на лаге почти 16 узлов было, а ты обогнал?

- Так у меня же подводная лодка! У меня в районе киля дырочка есть. Через неё водолазы за борт ноги в ластах высовывают и гребут. Два узла к ходу добавляют, между прочим!

- Да! Лапшу на уши ты вешать умеешь! Ладно, с меня коньяк!- Уныло сказал командир «Жигулей».

- Ну, тогда до скорого! – Ответил командир «Ленка».

***

            Пришлось лейтенанту одеваться в снаряжение и идти на водолазный спуск. Короткий инструктаж в приёмно-выходном отсеке и лейтенант, включившись на дыхание в аппарат, занял своё место, готовый к повышению давления.

      - Начали повышение давления! – Голосом командира спуска прокричал динамик. Приёмно-выходной отсек наполнился свистом воздуха, в ушах начали хлопать барабанные перепонки.

      - Глубина 30 метров! Переход на дыхательную смесь! Водолазам вентилироваться!  –  Раздалось в наушниках телефона и лейтенант, переключив тумблер на дистанционном управлении, включился на вентиляцию. В дыхательном мешке аппарата усилилось шипение и, вдруг, на вдох пахнуло холодом гелия!

      -Смесь дошла! – Писклявым голосом доложил лейтенант и выключил вентиляцию. И вновь свист воздуха в отсеке, вновь хлопанье в ушах.

      -Глубина 72 метра! Заполняем водолазную шахту! Следить за уровнем воды! – Вновь принёс команду динамик.

       Вода в шахте сначала начала быстро подниматься,  затем натиск её начал слабеть, и вот, она остановилась, не дойдя, как ей и положено, каких-нибудь 15 сантиметров до комингса шахты.

      -Открыть наружную крышку шахты! Второму выйти в водолазную нишу!

      Страхующий водолаз, оставляя за собой массу  пузырей,  скрылся под водой.

      -Первому на грунт! Приступить к работе. – Раздалось в наушниках Петровича.

      -Я первый! Куда идти? Где объект? – Пропищал лейтенант в микрофон.

      -Курсовой угол 35 градусов, дистанция 50 метров. Первому вперёд! Второму страховать!

      Его навели на объект  в первые пять минут спуска. Кажущаяся гигантской  в призрачном свете водолазного светильника глыба вертолёта лежала вниз винтом. Ротор сантиметров на тридцать вошёл в грунт.  Рядом, беспорядочно разбросанные по донному грунту лежали обломки лопастей, а высоко над головой просматривались колёса шасси. Корпус был слегка деформирован, но пробоин в обшивке Петрович не обнаружил, даже стёкла иллюминаторов не были разбиты. Подвсплыв, попытался открыть бортовую дверь, но не смог, по- видимому  её заклинило в деформировавшемся корпусе. Подойдя вплотную, посветив себе светильником, заглянул в иллюминатор кабины. От того, что он там увидел, по спине пробежал  мороз, и  стало нестерпимо страшно.

 По  кабине вертолёта, нестественно выгнув сломанные руки и ноги, одетые в летние форменные рубашки, брюки, ботинки  плавали тела, погибших вместе с вертолетом, флотских офицеров. Лейтенант, испытывая неуёмную дрожь в руках и коленях, как зачарованный не отрываясь, смотрел на белоснежные, как будто выточенные из мрамора спокойные и абсолютно мёртвые лица, и ему жутко хотелось с диким воем бежать отсюда куда-нибудь подальше, куда-нибудь в самый дальний угол водолазного отсека «Ленка».

          Однако, участь военного водолаза такова: как бы не удручала обстановка, какие бы мысли в голову не лезли, надо работать и поставленную задачу выполнить. В данном случае, хотя бы для того, чтобы ребят похоронить по-человечески и чтобы не числились они, как это иногда бывает, пропавшими без вести.

        Лейтенант, отдышавшись и уняв дрожь в руках и коленях, переключил все свои мысли на работу, стараясь забыть, зачеркнуть, не помнить о том, что только что видел в кабине вертолёта. С большим трудом, но ему это удалось. В голове лейтенанта прояснилось и, наконец, пришли рабочие мысли.

        Стропить вертолет, весящий 6 тонн, удобнее всего за стойки шасси. Без проблем подобраться можно и строп пристегнуть есть куда. Но, увы!  Это хорошо на воздухе. В данном случае вертолет был заполнен водой, а это, при его выходе из воды на воздух, увеличит нагрузку на подъемный канат тонн, эдак,  до 35. А такой нагрузки стойка шасси вряд ли выдержит, наверняка оторвется. Будучи хоть и совсем молодым, но все-таки инженером, Петрович это понимал. Чтобы вертолет не оторвался при подъёме на поверхность, стропить надо было за ротор винта, так как это наиболее прочная конструкция во всем вертолете, но пойди, подберись к нему, если  вертолет его своим весом в грунт вогнал.

        Петрович сначала обнес строп вокруг вертолета и, застегнув скобой на удавку, что было силы, обтянул. Но петля удавки легла между несущими винтами, что не соответствовало представлениям лейтенанта о надежности остропки. Ему пришлось лечь на живот и ножом копать себе траншею, чтобы проползти по ходу троса под корпусом до ротора и остропить его между нижним винтом и корпусом вертолета, благо грунт оказался мягким.   Между тем, происходящим заинтересовался здоровенный, килограммов на пять весом, окунь терпуг. Он шевелил губами и таращил на лейтенанта свои большие круглые глаза, удерживаясь в полуметре, и каждый раз, когда из-под ножа выскакивали мелкие камни, отпихивая лейтенанта, подобно игривой собаке, бросался на них, норовя проглотить, чем создавал дополнительные трудности в работе. А схватить этого наглеца за жабры, или хотя бы отпугнуть, лёжа под вертолётом, не представлялось никакой возможности. Когда лейтенант, прорыв траншею, подполз и, выкрутив палец такелажной скобы, начал перезаводку стропа, оказалось, что два раза обернуть вокруг ротора эту железную верёвку диаметром в тридцать два  миллиметра не такая уж простая задача. Благо силушкой Бог Петровича не обидел.

        Кряхтя и обливаясь потом, лейтенант дважды обвел сгон стропа вокруг ротора и застегнул на скобу, после чего задом, по им же прорытой траншее, выполз из-под вертолёта.

«Ну, всё. Теперь если вырвется, то вместе с ротором, а это не возможно» -подумалось ему.

А где же этот надоевший окунь! Лейтенант начал выискивать в окрестностях эту наглую, занудную, вредную рыбёшку. Однако, по-видимому, почувствовав, что водолаз перестал быть беззащитным, тот срочно куда-то уплыл.

  Командир спуска сообщил, что прошло 40 минут, и Петрович уже было решил отправиться в лодку, но ему вдруг подумалось: «Корпус вертолета цел. Значит вода из него, при подъёме на поверхности, будет сливаться очень медленно, а разрывная нагрузка каната всего около 40 тонн. А вдруг он оборвётся!».

 И лейтенант, доложив командиру спуска свои соображения, полез теперь уже на корпус вертолета, делать дырки в его днище.

       Ох, нелегкая это работа: ножом пробить дырку в алюминиевом корпусе вертолета. Петрович, стоя на коленях зажав стойку шасси между ног, держа нож двумя руками, потея и ругаясь, бил и бил в одно место.

 «И зачем полез»,- думалось ему.

 Однако, ударов после десяти или пятнадцати, его старания вознаградились. Сначала появилась маленькая дырочка, затем, под ударами ножа, дырочка расширилась. Ну а когда лейтенант смог просунуть в нее лезвие, дело пошло! Сделав прорез в обшивке от одного шпангоута до другого и, как следует его, расширив, он с чувством до конца выполненного долга отправился в лодку. Часовая экспозиция на грунте заканчивалась.

       Лодка продула балласт и всплыла на якорях, вынося на поверхность коренной конец подъёмного стропа,  заведенного за ротор вертолета. После чего его  передали на киллекторное судно, которое спокойно и без происшествий подняло вертолет с донного грунта к себе на грузовую палубу. Тела погибших моряков извлекли из корпуса и отправили в войсковые части, где они проходили службу, для прощания и похорон. Вертолёт же, принялась изучать специальная компетентная комиссия с целью определения причин происшедшей катастрофы.

 Но лейтенант этого не видел, уставший, он со своими матросами безмятежно спал в барокамере водолазного комплекса, проходя  декомпрессию  после трудного водолазного спуска.

         Как только вертолёт был поставлен на грузовую палубу киллекторного судна, «Ленок», приспустив в знак траура Военно-Морской Флаг и дав прощальный сигнал тифоном, отправился в пункт своего постоянного базирования, к любимому причалу в 19 бригаде подводных лодок.

        У причала ошвартовались часов в 17, и к великой радости водолазов на борт прибыл самый уважаемый человек, финансовый баталер лодки мичман Чайковский с денежным вознаграждением за водолазные спуски. Надо заметить, военные водолазы, в том числе и срочной службы, в те времена жили довольно не плохо. Вот и сейчас, матросы получили рублей по 200-250, а Петровичу отвалилось аж 550 рублей. Руководствуясь мудрым принципом: «Бьют – беги, дают – бери!», он их получил, расписался в ведомости,  и лишь потом начал соображать, за что же ему их дали?

         Увы! Мой уважаемый читатель! В Училище лейтенанта Петровича научили всему, что ему было нужно, или когда-нибудь потом стало нужно по службе. А вот рассчитывать денежное вознаграждение своих подчиненных, или тем более своё! Этому Петровича не учили. А чтобы самостоятельно понять, что ему, в соответствии с приказом Министра Обороны как водолазному специалисту, спусковых начисляется в два раза больше, чем матросу срочной службы?! Да и ни к чему ему это было. Была финансовая часть, которая тихо и мирно выплачивала, что положено, удерживала, что положено. Выплачивала регулярно, без задержек и раскачек. В общем, как личная бухгалтерия, вела все финансовые дела военнослужащего.

         Да, мой уважаемый читатель, в те далекие времена, возможно, было всё! Землятресение, нападение Китая, атомная война с Америкой, падение гигантского метеорита, цунами и прочее, прочее, прочее! Однако невозможно было себе даже представить, что денежное довольствие не выдадут в срок и в полном объёме.

            Поэтому, не удосужившись подробно разобраться, за что же он получил эти деньги, и, решив про себя, что это и водолазные и получка, Петрович с довольным видом сунул их в карман и подосадовал о том, что вместо того, чтобы пойти в кафе, он заступает дежурить по кораблю.

           А на следующий день экипажу выдавали денежное довольствие. Лейтенант тихонько радовался, что умудрился получить его на день раньше всех. И на дважды прозвучавшую по трансляции команду: «Офицерскому составу получить денежное довольствие» только посмеялся: «Ничего себе, кого это получка найти не может?!». Проводив старшего лейтенанта Нюка в очередной отпуск, он вновь с головой погрузился в повседневные служебные заботы.

           Прошло двое суток. Первые лейтенант Петрович отдежурил по кораблю, вторые - старшим в казарме, а на третьи,  вновь выход в море. Теперь уже на обеспечение боевой подготовки бойцов специального подразделения ВМФ.  Подобные мероприятия лодке проводить ещё не случалось. Не было никаких инструкций, не было руководящих документов. Однако было директивное указание Штаба Флота, которое чётко и недвусмысленно гласило: «Принять на борт группу боевых пловцов и провести их тренировки по скрытной высадке на побережье все того же Русского острова.».  Поэтому «Ленок» снялся со швартовов и отправился в одну из бухт острова, где и дислоцировалась упомянутое подразделение.

            Надо заметить, что в этот маленький поход, лейтенант Петрович шёл с радостью и удовольствием. Дело в том, что в специальном подразделении, с которым предстояло работать, командиром группы подводного минирования служил его закадычный друг и одноклассник по Училищу, личность уважаемая и колоритная, можно сказать, ходячая легенда водолазного класса  по имени  Василий.

           Василий поступил в Училище, отслужив срочную службу в разведывательном батальоне Воздушно-Десантных Войск. Парнем он был покладистым и весьма добродушным. Имея рост выше среднего, издали он казался совсем маленьким и приземистым. Наверное, потому, что на его плечах могли запросто усесться двое его однокашников, которые тоже хилыми не были. Двухпудовыми гирями он мог просто жонглировать, как мячиками. Звания мастер спорта по вольной борьбе он достиг играючись. Наверное, он мог бы сделать хорошую карьеру в спорте, но предпочёл морской спецназ. Имея прямые чёрные волосы, сломанные и неправильно сросшиеся уши, лицо украшенное множеством шрамов и три вставных металлических передних зуба, ему, в сложной ситуации,  возникающей,  как правило, по пути из увольнения, в какой- нибудь темной подворотне, достаточно было мило улыбнуться своим апонентам, сверкнув в лунном свете вставными зубами  и застенчивым басом промолвить:

 «Ребята! Давайте жить дружно!».

Естественно, после этой волшебной в устах Василия фразы, апоненты ретировались. Ну а кто не успевал, тот сам виноват.