Одиссея спасателя

Одиссея спасателя.

Глава-1.

«В которой  бывалый военный спасатель, предпенсионного возраста , вспоминает свою лейтенантскую юность»

              Прекрасный зимний вечер.  За окном, блестя в лучах фонарей ночного освещения, падает снег.  Снежинки кружатся, огибая и обволакивая деревья, волшебно сверкая, медленно опускаются на землю. Ветра нет. С небосклона, пробиваясь сквозь снежное марево, светит полная луна, серебря окрестности и придавая действительности весьма фантастический вид. Такие  тихие и спокойные  вечера бывают, пожалуй, только в декабре и, пожалуй, только после длинной недели, переполненной экспериментами, испытаниями, различными вводными, заставляющими корректировать планы научно-производственной деятельности Института, оперативными заданиями, экстренными работами по поддержанию технической  готовности и бесконечным прочим , прочим,  прочим.  Причем, когда все дела уже исполнены и думается, что вот сейчас, самое время заняться осуществлением тех нерешённых проблем личного свойства, которые не дают спокойно спать на протяжении многих лет службы, возникают новые срочные дела.   Увы, воинская служба предполагает соблюдение целой кучи ритуалов и правил, предполагающих обозначать конечные результаты повседневной деятельности, а так же поддерживать её безопасной для подчиненных и обезопасить вышестоящего начальника от неприятностей и происшествий, которые могут возникнуть при недостаточно качественном исполнении подчиненными своих обязанностей, и их необходимо исполнять.  Но всего исполнить всё равно нельзя. Причём при нынешних, в три раза урезанных от необходимого количества штатах, ужасающей недоукомплектованности офицерами и мичманами, вызванной огромной текучестью кадров из-за элементарного безденежья. Кто придумал денежное довольствие военного водолаза в 6000 рублей? Когда за забором войсковой части, такой же водолаз, но без погон на плечах, получает 18000!?  Вот и получается, не водолазное подразделение, а кузница водолазных кадров для капиталистического хозяйства. Как не старайся, результат получается,  безусловно, несколько выше нуля,  однако, боже мой, на сколько выше!?

          Переживший трудовую неделю,  слегка охмелевший от выпивания,  закусывания, выслушивания здравниц и тостов в честь своего пятидесятилетия,  бывалый морской спасатель, капитан 1 ранга Военно-Морского Флота России  В. Петрович, укрывшись в своем рабочем кабинете от глаз подчиненных и начальников, расположившись у только что купленного, за честно заработанные на выполнении сторонних заказов деньги персонального компьютера, перебирал в памяти пережитое.  

         Военная служба его подошла к закату. Представление Министру Обороны на увольнение в запас было уже давно отослано. Он дослуживал последний месяц, необходимый, чтобы дождаться, наконец, выписки из приказа Министра об его увольнении и с честью стать военным пенсионером.

 Придя на Флот в 1975 году, по призыву, пройдя водолазную учебку, срочную службу, он так и остался служить, окончив Военно-Морское Училище и став офицером. Уж больно понравилась ему служба Военно-Морского спасателя, корабельного инженера, водолаза.  Да, издержек, риска для здоровья и жизни, а так же  неприятностей иного плана она влекла за собой массу. Однако она изобиловала морской романтикой, дальними морскими походами, и в ней, всегда было место и приключениям, и подвигу.  Причем, в те времена, когда Петрович начинал свою службу Родине, она была почётна и, что немаловажно, весьма  денежна, а стало быть, престижна. Служа на Флоте, Петрович, не без оснований, всегда считал себя человеком Государственным и потому весьма ответственным и обеспеченным. Мало того, он всегда знал, что уж ежели судьба заставит его проститься с жизнью во благо Отечества в расцвете сил, то семья  его будет обеспечена всем необходимым. Во времена лейтенантской юности капитана 1 ранга Петровича воинская служба ценилась  Государством, и Петрович, отвечал любимому Государству взаимностью. Но это было! А  что сейчас?!

         Сейчас обладатель убеленных сединами висков и здоровенной лысины, уже пятидесятилетний начальник экспериментальной научно-исследовательской базы института  капитан 1 ранга Владимир Петрович, сидел у новенького компьютера и  вспоминал. Вспоминал, а как всё это началось!?  Из находящегося по соседству с его кабинетом барозала, где были накрыты столы по поводу его дня рождения, доносилась музыка, его подчиненные и сослуживцы веселились. А на него мощной, широкой волной нахлынули воспоминания.

         Перед мысленным взором предстало беззаботное и счастливое лейтенантское начало его офицерской биографии. Как будто, повеяв теплом и радостью где-то в груди, память с удивительной подробностью представила то, как это начиналось.

***** 

         Плавучий ресторан со скромным названием «Поплавок», базировавшийся на Малой Неве у Тучкова моста, никогда не видывал столь представительного офицерского собрания.  К 18 часам  25 числа июня 1981 года у его парадного трапа начали собираться блестящие офицеры Флота в сопровождении своих  прекрасных дам.

         Ах, дамы! Как горделивые бригантины, медленно и величаво фланировали по гранитной набережной дородные и важные, разодетые в просторные, искусно скроенные летние наряды, сверкающие брильянтами и прочими, столь милыми для мягких женских сердец драгоценными безделициями*, жены старших офицеров, преподавателей и командного состава Училища, естественно, в сопровождении своих степенных мужей.

        Подобно хрупким стройным и дерзким яхтам на свежем ветру, ни сколько не смущаясь под строгими, оценивающими  взглядами матрон, здесь же, стуча высоченными и на удивление изящными каблучками туфель по граниту набережной, сновали, сверкая весенней красотой молодости и прелестью форм, юные и прекрасные создания, в сопровождении своих благоверных новоиспеченных лейтенантов.

      С утра отгремела сверкающая медь духового оркестра. Ладная и сплоченная, осыпаемая мелкими монетами, лепестками роз и просто цветами, сорванными с близлежащих клумб, колонна лейтенантов уже прошла торжественным маршем по улочке вдоль Главного Адмиралтейства, слепя окружающих золотом погон, аксельбантов и кортиков. А на 18 часов, на борту плавучего ресторана «Поплавок»,  был назначен торжественный ужин, предназначенный официально закончить в неформальной обстановке день посвящения вчерашних курсантов водолазного класса в морские офицеры и выпуска их из Училища.

      Новоиспеченные лейтенанты-инженеры Флота, ещё не уютно чувствующие себя в новеньких парадных мундирах, были более грустны, чем веселы. Сегодня закончились прекрасные и беззаботные курсантские годы. Годы, в течение которых не надо было задумываться о том, что поесть и где лечь спать. Годы, в течение которых главным было вырваться в увольнение или самовольную отлучку, а затем вовремя и без осложнений прийти из неё в Училище. Годы, в течение которых, отработанная веками система обучения морских корабельных инженеров, устами и руками своего профессорско-преподавательского состава буквально вливала, и весьма эффективно,  мудреные инженерные знания в непутевые головы своих курсантов. Сегодняшняя дата пролегла водоразделом между тем, что было и тем, что ещё будет.

        Пять лет обучения пролетели незаметно и весело, а теперь на жизненном горизонте, во весь свой беспокоящий рост, встала дальнейшая военная служба. Для кого-то служба флотского офицера-спасателя,  водолазного специалиста. Для кого-то – офицера, водолазного специалиста специальных подразделений Флота.  И хотя распределение уже давно прошло, и каждый был направлен туда, куда хотел, никто не мог сказать определенно и на 100% достоверно, какой она будет, это его флотская служба.

     Вот на палубе ресторана появился дородный и важный швейцар в золоченом мундире и громогласным голосом объявил: «Лейтенанты-инженеры Флота и сопровождающие лица приглашаются в банкетный зал!». Публика оживилась и степенно двинулась вверх по трапу.

    А дальше были коньяк, брызги шампанского, здравицы, благие пожелания, благодарности командирам и преподавателям, оркестр, песни, танцы. И все это с легким налетом грусти. Грусти расставания. Сегодня, сплочённые и притёртые друг к другу пятью годами совместного обучения, совместной жизни и службы, пятнадцать лейтенантов расставались. Каждому было назначено своё. Расставались, чтобы встретиться в будущем.  Обязательно встретиться! Сегодня начинались их персональные одиссеи!

***

       Свой первый лейтенантский отпуск Петрович провёл вместе с супругой у своих родителей в прекрасной и, по большей части  тихой, западно-беларусской деревне с названием «Хамичево», что расположена на берегу Днепробугского канала.  Удивительная это страна – Белая Русь. Удивительно и само название. Одни говорят, что так её назвал английский посол, путешествуя через эти края ко двору  Русского царя Иоанна Грозного. Увидел зимой белые стволы берёз среди белого снега, и, поразившись, до того им не виданной белизне воскликнул: «Какая же она белая! Русь!». Другие говорят, что когда-то, во времена татаро-монгольского ига, разведчики Хана Батыя доносили ему, что народ в этих краях живёт белый и русый, не богатый, норовом кроткий, но в битве уж очень свирепый. Живёт хлебопашеством, среди болот укрывшись. После чего Хан,  мудро рассудив, что прибытка с тех краёв не будет никакого, а морду, чего доброго набьют, решил туда не ходить.

        А кровушки людской здесь пролито немало. Приграничье! От Гродно и  Бреста до Барановичей, и далее на Восток, на Москву.  И во времена набегов Польских, и во времена набегов Литовских. И в  Первую Мировую войну, и во Вторую Мировую войну.      

     Пол-литра козьего молока с куском батона по утрам, яичница со шкварками в обед, и королевский ужин, часов эдак  в 8 вечера, раньше всей семье собраться за столом не получается. Что делать, беларусы, они трудоголики. А в деревне не заскучаешь! Днём, все на работе в колхозе. А после работы: огород с растительностью, дом, который всё время нужно чинить, блеющее, мычащее, хрюкающее и кудахчущее хозяйство, которое необходимо регулярно кормить и холить.  Поэтому походы в гости у семейства Петровича были  по субботам и воскресениям. Родственников, четыре деревни! И если хоть к одним в гости не зайти, ведь обидятся! А как встречают желанных гостей в этих краях! Рассказать об этом сложно. Это нужно хотя бы раз прочувствовать.

         Отпуск  пролетел, как один день. А дальше, два дня в Ленинграде и, пора на службу!

         На прямой рейс из Ленинграда во Владивосток лейтенант Петрович билета не достал, как ни старался, несмотря на то, что в сутки во Владивосток улетало десять рейсов. Период летних отпусков, знаете ли! С большим трудом, с помощью тестя-полковника, через военного коменданта, удалось добыть билет до Хабаровска. И вот, весьма благоустроенный и комфортабельный воздушный лайнер Аэрофлота  «ИЛ-62», весело звеня турбинами, понес лейтенанта Петровича из Ленинграда, через всю страну в город Хабаровск. А там ничего не стоило добраться поездом до Владивостока, который в те времена был Главной Базой Тихоокеанского Флота.

         Где-то там, далеко позади за бортом самолета, остались древние стены Главного Адмиралтейства, Аэропорт «Пулково», прощание с прекраснейшей и любимейшей из женщин, которой предстояло ещё целых полгода доучиваться в своём  «Военмехе», и её вреднющей младшей сестрицей. Впереди была жестко регламентированная служба военно-морского спасателя, проходящего службу на спасательной подводной лодке. Незатейливая жизнь в казарме, питание в офицерской кают-компании. В общем, волноваться было не о чем, и Петрович отдался созерцанию земной поверхности с одиннадцатикилометровой высоты.

      Надо заметить, что вид из иллюминатора самолета открывался удивительный, прекрасный и торжественно-грандиозный!  Все-таки велика, обширна и прекрасна страна наша.  И чтобы это понять, надо хотя бы раз пролететь на самолете из одного ее конца в другой. Проходили часы полёта со скоростью 900 километров в час, а внизу всё тянулись и тянулись, то разделенные на квадратики сельскохозяйственные поля, то зелёные леса,

вперемешку с блюдцами озёр и извилистыми ниточками рек, то заросшие зелено-голубой тайгой горные хребты, кое-где со сверкающими серебром снежными вершинами.  И лишь изредка среди всего этого природного великолепия появлялись проплешины городов и прочих крупных населённых пунктов, контрастируя с окружающим ландшафтом своей серостью и искусственностью. А вверху!  Вверху завораживающая беспредельностью своей глубины темно-синяя бездонность неба! Очевидная бесконечность! Не абстрактная, не математическая,  а вполне зримая и ощущаемая!

         Симпатичная стюардесса принесла обед, затем напитки и вновь часы увлекательного полета.

        Хабаровск  встретил Петровича приветливыми людьми, жарким солнцем, духотой, безветрием, сломанными деревьями, огромными лужами на улицах, сорванными потоками воды и аккуратно уложенными в штабеля огромными листами асфальта на Амурском бульваре. Здесь всего несколько часов назад закончил свое буйство, удивительный по своей разрушительной мощи, очередной дальневосточный тайфун. Однако, хорошо отлаженное городское хозяйство весело и деловито, без раскачки и посторонней помощи, уже стирало следы его ударов с лица города.

       Не очень, вдаваясь в подробности последствий происшедшего природного катаклизма , Петрович купил плацкартный билет – увы,  

купейного ему не досталось - на ближайший поезд до Владивостока, и, через час, синий вагон скорого поезда, стуча колёсами на стыках рельс, понёс его дальше и дальше сквозь тайгу и сопки на восток, к берегам Великого Тихого Океана.

           Меняющиеся  после каждой станции говорливые попутчики, уважительно и восторженно относящиеся к бог весть как попавшему в этот вагон военному, да ещё и лейтенанту, постоянные хлеб, лук, сало, портвейн, домашняя выпечка на маленьком столике, и бесконечные, и настойчивые приглашения отобедать и поговорить о военно-политической ситуации в Мире, о внешней и внутренней политике государства с обязательными наливанием,  выпиванием и закусыванием,  вконец утомили лейтенанта, от чего он часов 9, повернувшись лицом к стенке, мирно проспал на верхней полке.  А проснулся лишь перед Владивостоком, оставив себе времени лишь на то, чтобы успеть умыться и побриться.

         Железнодорожный вокзал, трамвай до Луговой, автобус до Улисса. И вот он, контрольно-пропускной пункт шестой эскадры подводных лодок, где лейтенанту теперь служить и служить, как медному котелку! На КПП встретили приветливо и радостно, лейтенанты Флоту были нужны.

***

        На втором этаже казармы, где размещался экипаж спасательной подводной лодки «Ленок», (иначе – команда капитана 2 ранга Каплунова) стояла тишина, изредка нарушаемая громким и недовольным голосом, доносившимся из-за двери кабинета командира, заставляющим дневального и дежурного по команде трепетать и бояться. Командир спасательной подводной лодки  капитан 2 ранга Каплунов Василий Иванович проводил воспитательную работу  со старшим помощником, замполитом и механиком. Дежурный по команде, шёпотом представившись лейтенанту Петровичу и уяснив для себя цель его прибытия, попросил разрешения доложить командиру чуть позже, а чуткий слух лейтенанта уловил доносящееся из кабинета командира: « …павианы бесхвостые! Пьянь подпаёльная! Маслопупы хреновы! Это же надо же! Замполита  облапошить, и ограбить!  Всех на гауптвахту! Всем по трое! Нет, по пятеро! Нет, по десять суток ареста каждому! Посадить немедленно! Посадить вместе со старшинами команд!  Вы поняли? Нет, вы хорошо меня поняли, товарищ Косов!?» После чего жалостливый и виноватый голос механика: « А как мы без команд мотористов и электриков в море послезавтра пойдем?  У механизмов стоять некому будет!»  И, после паузы, снова крик: « Вы шантажист! Вы потворствуете алкоголикам! Вы мне руки выкручиваете! Вы меня к стенке ставите! Нет, уйду! Уйду на торпедно-техническую базу! Напишу рапорт и уйду! Вот тогда попрыгаете! Собрался народец! Начальнички, блин, воинские! Замполит спирт матросам раздаёт, механик пьяниц  отмазывает! А старпом!? Ооо!!! Старпом никаких мер не принимает!  А вместо того, чтобы боцмана  раздолбать вдребезги и пополам, всему этому потворствует!

         Нет! Не радуете вы меня, товарищи помощники! Механической части и боцманской команде объявляю организационный период! С сего момента и до посинения! Сегодня после ужина сам ваши отсеки проверю и, не дай бог, где- нибудь маслом испачкаюсь!  А Вы, старпом, боцману передайте, чтобы ни одного пятнышка ржавчины или сурика на легком корпусе!  Сожру,  каждого боцманёнка! С  дерьмом, как бутерброд сожру! Удавлю и затопчу! Закусаю! В общем так! Ударим по пьянству личного состава трудотерапией! Всё! Вперёд! Вы знаете, что делать!»

           Голоса за дверью сделались тише, по-видимому, перешли к обсуждению других, менее злободневных вопросов. А Петрович расспросил дежурного по команде о том, что же всё-таки случилось.

          Оказалось, что сегодня утром, замполит забыл на камбузе подводной лодки пятилитровую канистру со спиртом, а матросы моторной и электротехнической команд, при посильной помощи боцманской команды, просто и без затей его выпили, чем вывели себя из строя на сутки и обеспечили минимум неделю «веселой жизни» всему экипажу.

         Офицеры вышли из кабинета командира и, поприветствовав  лейтенанта,  прошли на выход. Поняв, что гроза в кабинете командира закончилась, дежурный доложил о прибытии лейтенанта Петровича.

         «Ну, проси! Проси! Не заставляй офицера ждать!»- раздалось из кабинета.

***

         Василий Иванович Каплунов был человеком мягким и сердобольным, при этом эмоциональным, с неуёмной энергией.  Однако разум он имел образованный, холодный и расчётливый.

        Ироничный и благодушный балагур, остроумный насмешник, он мог так обсмеять незадачливого коллегу, что у окружающих наступала икота от хохота. Подчиненные конспектировали пёрлы, слетающие с его уст. Он был готов идти войной на всех вышестоящих начальников только ради того, чтобы отпустить своего подчинённого матроса, мичмана или офицера в отпуск летом.  В то же время, однажды отдав приказание, он неукоснительно и жёстко добивался от подчиненных его исполнения. Его служебным, да и жизненным принципом было: «Отдать подчинённому всё, что ему положил Закон и Устав, и немного ещё. Взять с него всё, что ему Устав отдать службе предписывает!». Расхлябанности  по тревоге он не терпел. У него не было плохих подчинённых. Подчинённые у него (по его утверждениям) были самые лучшие на эскадре!

        Невысокого роста, худой, черноволосый, на первый взгляд слабый, он как многотонный таран  прошибал  все бюрократические препоны в деле обеспечения подводной лодки и подчиненных всеми видами положенного им довольствия, включая квартирное. «Слуга царю, отец солдатам»,- говаривали в старину о таких командирах.

        Окончив минно-торпедный факультет Тихоокеанского Училища, он, благодаря своему проницательному и холодному уму, прекрасной памяти, смелости и незлобивости характера, быстро делал командную офицерскую карьеру. Однако, после того  как,  будучи командиром дизельной подводной лодки 613 проекта, влепил две практические

торпеды (торпеды с заполнителем вместо боевой части, применяются при учебных стрельбах) в борт американского авианосца «Энтерпрайз»,  проделав в его борту изрядные вмятины и мотивировав на разборе у Командующего свои действия одной фразой: «Нечего им у наших берегов оружием бряцать!», в руководстве флота по поводу его карьеры возник конфуз.

        С одной стороны, скрытный подход к авианосцу, двухсуточное его сопровождение внутри ордера из 16 кораблей боевого охранения, съёмка через перископ фильма, о методике передачи сухих и жидких грузов снабжения на авианосец на ходу и после этого торпедная атака и столь же скрытный отход!  А если бы американцы его нашли, то заставили бы всплыть, причём всплыть - это в лучшем случае! А в худшем!? Однако, как не крути, но это высший класс мастерства командира подводной лодки и его экипажа, хотя и припахивающий  гусарством.

       Но с другой стороны, хоть торпеды и практические, но они торпеды! И их попадание в борт американского авианосца является прямым нарушением международных правил судоходства.  Хорошо ещё, что борт  выдержал, и не было пробоин!  Хоть Американцы их и вернули со словами благодарности за вскрытые и указанные русскими подводниками недостатки в организации охраны авианесущей группировки кораблей.  

       В общем, не смотря на то, что ему удалось сбежать не пойманным  из ордера боевого охранения авианосца, из-за оставленных «визитных карточек» карьера его надломилась.

 На торпедах был указан обратный адрес.

        За проявленные  мастерство и мужество Василия Ивановича  наградили орденом Боевого Красного Знамени и предложили на выбор две «пожизненные» должности: начальника торпедно-технической базы, с категорией капитана 1 ранга, и командира «Ленка» со штатной категорией капитана 2 ранга. К боевому применению оружия его решили больше не допускать. Он выбрал «Ленок» и кличку «Мастер торпедного удара».

***

    -Товарищ капитан 2 ранга, лейтенант-инженер Петрович прибыл для дальнейшего прохождения службы!  - Отрапортовал Петрович, войдя в кабинет командира.

         -Ну, проходите, присаживайтесь, товарищ лейтенант!  Присаживайтесь! Ба! Да это же тот курсант, который у нас на стажировке был и всех достал своей любознательностью! Ну что, товарищ лейтенант! Изучили Вы, наконец, для чего предназначена гидравлическая лебедка, которая в корме под легким корпусом стоит?

          -Для скрытной буксировки аварийной подводной лодки потерявшей ход! - Ответил лейтенант.

          -Ну вот! А то Вы всё для рыболовных сетей, да для рыбалки! - Добродушно  проворчал командир.

          -Прошу прощения, но о том, что для рыбалки, говорили мне Вы, - ответил лейтенант.

          -Я! Не может быть! Хотя! Может быть, мы как раз тогда на рыбалку собирались, - добродушно посмеиваясь, отозвался командир.

    -Ну да это хорошо, что Вы разобрались, что подводные лодки не только в надводном, но и в подводном положении  буксировать,  возможно, и что «Ленок» как раз для этого и приспособлен. Но это не главное, мой прекрасный лейтенант!  Главное в том, чтобы Вы, самостоятельно разобрались, досконально, для чего нужен «Ленок» Флоту и зачем Вы здесь свет коптите! Извольте разобраться, милейший!  Вы разберетесь и мне об этом досконально доложите! А то, знаете ли, я об этом вроде как забыл, с Вашим прибытием.  Вот, Вы мне и напомните! Освежите память, так сказать! А в зачетном листе, на допуск к самостоятельному управлению заведованием, пусть начальник аварийно-спасательной службы пишет, что хочет. Основную мысль я Вам сказал. Вот и побеседуем, когда случится!  А случиться должно не позднее чем через тридцать суток. Это я Вас, милейший из лейтенантов,  прошу запомнить! Я, знаете ли, сильно гневаюсь,  ежели  зачет после того, как месяц со дня прибытия прошел! Запомнили! И вперед, к материальной части и уже, я полагаю,  к любимому подчиненному личному составу.

 И, поймите меня правильно,  через месяц Вы командир  группы и дежурный по кораблю, ещё через месяц, вахтенный офицер. Другого пути нет. Ибо другой путь, путь не офицерский, ну не военный он! 

           Об  остальном  побеседуете со своим непосредственным начальником и с замполитом. Они мне напомнят, ежели чего нужно. Место в офицерском общежитии для Вас приготовлено.  Сдается мне, что Вы были холосты?

          -Был. Но сейчас женат,- ответил Петрович.

          -Ну, а жену куда определили? Или на КПП Вас ожидает?

         Лейтенанту Петровичу жутко хотелось, чтобы жена его сейчас тихо ждала на КПП, но её там не было.  

           -Жена в Ленинграде, ей ещё 6 месяцев доучиваться,- ответил Петрович.

           -А где же она благоверная учится?- Полюбопытствовал командир.

           -В Военмехе. Они там  пять с половиной лет учатся.

           -А кем же она станет, когда институт окончит? Специальность, по диплому какая? - Поинтересовался командир.

           -Специалистом по точным приборным устройствам,- ответил лейтенант.

           -Точные приборные устройства это, пожалуй,  взрыватели к различным боевым частям?- Уточнил командир.

           -Так точно! Насколько я понимаю, так оно и есть,- отозвался лейтенант.

           -Ну, тогда на работу по прибытии мы её как-нибудь определим! Вы ей посоветуйте, чтобы она распределение от Института своего не брала. Здесь такие специалисты, пусть и молодые, в большом дефиците.  Я по этому поводу с командиром эскадры поговорю. А с жильем, увы. Квартиру будете снимать у обуржуазившегося пролетариата. Года два снимать придется.  Вот так сразу я Вас расквартировать не могу! Не в моих это силах.

      Да  не расстраивайтесь Вы по поводу жилья, мой лейтенант! Двухкомнатная квартира во Владивостоке стоит 60 рублей в месяц. При Вашем денежном довольствии это не такие уж и большие деньги. Подумаешь! Шесть раз в месяц с женой в ресторан не сходите! При женатой жизни это, я Вам доложу, совсем не обязательно! Мало того, в значительной степени вредно!

      А сейчас, шагом марш  к старпому! Встать на все виды довольствия и к исходу дня мне об этом доложить! Завтра к 9 часам прибыть в штаб эскадры для прохождения курса молодого лейтенанта. Там Вас офицеры штаба эскадры за неделю военно-морской жизни научат!

      А на завтра и целую неделю далее Петрович, под руководством офицеров штаба эскадры изучал все то, чему его не учили в Училище: организацию финансового, продовольственного и прочих видов довольствия военнослужащих. Изучал с большой пользой для будущей своей службы. Однако, как показало дальнейшее, изучал не достаточно внимательно

       Дни помчались, как деревья за окном скорого поезда. Не стало ни суббот, ни воскресений. Всё время лейтенанта заняла собой его служба. Подъем в шесть утра. Короткая физическая зарядка вместе с командой. Завтрак в офицерской  кают-компании. Контроль за утренней приборкой на лодке и параллельное изучение заведования. Построение на подъем Военно-Морского Флага. Осмотр и проворачивание технических средств, и вновь изучение лодки и своего заведования. Подробное знакомство с подчиненными и вновь изучение заведования.

      Через три недели, облазив и изучив самые труднодоступные места на подводной лодке,  лейтенант сдал зачеты и был допущен приказом командира  к самостоятельному управлению своим заведованием, включая командование водолазными спусками до

предельных глубин и личные спуски под воду, а в заведование у него был весь комплекс водолазного оборудования спасательной подводной лодки, весь её четвертый отсек.

    Нужно сказать, что спасательная подводная лодка проекта 940, проще «Ленок», а уж ежели совсем официально и почетно, то «Комсомолец Узбекистана», была, несомненно, шедевром  подводного кораблестроения. Хочется снять шапку и низко поклониться  конструкторам, этот проект разработавшим!

     Имея надводное водоизмещение в 3953, а полное подводное 5059 тонн, 28-и процентный запас плавучести, 8 отсеков, она имела прекрасные условия обитаемости. В первом отсеке размещались две группы аккумуляторных батарей, кают-компания, каюта командиров водолазных групп, провизионная кладовая и каюта командира. Второй отсек вмещал в себя Центральный пост. Здесь были сосредоточены Командные Пункты и Боевые Посты управления подводной лодкой. В третьем отсеке располагались ещё две группы аккумуляторных батарей. Четвертый отсек назывался водолазным. Здесь размещался комплекс водолазного оборудования, каюты водолазов и начальника Аварийно-Спасательной Службы. Пятый отсек был самым прекрасным местом на лодке: здесь размещался камбуз! Ну и каюты личного состава. В шестом отсеке располагались дизель-генераторы: два главных, мощностью по 4000 лошадиных сил, и один вспомогательный, мощностью 1750 лошадиных сил. В седьмом - главные электродвигатели, работающие на вращение винтов лодки. А в восьмом отсеке было царство докторов. Там располагался лазарет. Лодка имела двухвальный  движельный комплекс, с гребными  винтами переменного шага, а так же подруливающее устройство.

       Созданная для оказания помощи аварийным подводным лодкам, по каким-либо причинам, потерявшим ход, либо способность всплыть на поверхность, она  могла без посторонней помощи, используя гидролокационную станцию «Плутоний» и горизонтально-обзорный гидролокатор «МГА-5» найти среди морских просторов аварийную лодку, без разницы над водой или под водой, с помощью водолазов завести буксирный канат и привести в ее базу.

 Имея на борту два самоходных спасательных подводных снаряда проекта 1837 (обитаемые подводные аппараты, или малые подводные лодки), она могла под водой, на глубинах то 30 до 500 метров, вывести моряков из затонувшей подводной лодки к себе на борт, причем так, чтобы те себе даже ног не

замочили.

            И, конечно же, красой и гордостью «Ленка» были водолазы и водолазный комплекс, который позволял выполнять любые водолазные работы на глубинах до 250 метров в режиме насыщенных погружений (это когда водолазы заходят в барокамеру и живут там, используя для дыхания специальные дыхательные газовые смеси, под давлением соответствующем глубине выполняемых работ в течение до 45 суток, соответственно не менее 8 часов в сутки, проводя за бортом и выполняя работу), а так же на глубинах до 200 метров, методом кратковременных погружений (это когда водолаз уходит под воду на соответствующую глубину, в течение некоторого, строго регламентированного режимами декомпрессии времени выполняет работу, после чего медленно, в соответствии с этим режимом (декомпрессии) для данной глубины и временем  работы на ней, выходит на поверхность).

        Построенная в 1975 году на верфях города Комсамольска-на-Амуре, она уже успела отличиться, проведя в 1979 году допоиск и подняв на поверхность ядерную боевую часть от баллистической ракеты морского базирования, попавшую за борт стратегической подводной лодки в аварийных обстоятельствах. А в 1980 году она удивила весь мир, скрытно найдя на 90 метровой глубине, в районе порта Камрань во Вьетнаме, а затем остропив и обеспечив подъем на поверхность самолета ЯК-38 из состава палубной авиации тяжелого авианесущего крейсера.

        Единственным недостатком «Ленка» было то, что он был дизельным. А, следовательно, работать под водой, без всплытия для подзарядки аккумуляторной батареи, мог не более трех суток. Однако проблему всплытия, а затем возвращения на донный грунт в то же место, где стоял раньше, блестяще решало якорно-гайдропное устройство, состоящее из двух стальных грушевидных якорей, весом по 5 тонн каждый, установленных в килевой части носа и кормы лодки. Травя, либо подбирая бриделя якорей, «Ленок» мог подобно лифту менять свою глубину погружения, либо всплывать на поверхность.

        Спасательная подводная лодка очаровала лейтенанта, и он сутками напролет разбирался в хитросплетениях ее систем и устройств, нюансах организации безопасной эксплуатации. А то, что эксплуатация должна быть безопасной, лейтенант знал. Ибо каждая глупость, каждая небрежность и разгильдяйство при подготовке комплекса водолазного оборудования и водолазного снаряжения к работам, или просто необдуманность действий водолаза под водой, равно как и командира водолазного спуска, руководящего действиями водолаза и всех лиц, обеспечивающих  водолазный спуск, чреваты несчастным случаем.

         Ну, и, конечно же, самым главным объектом внимания молодого лейтенанта, его болью и гордостью, стал подчиненный личный состав водолазной группы. Два бравых мичмана, под два метра ростом и под 100 килограммов весом каждый, и 12 матросов и старшин срочной службы, примерно тех же габаритов. Петрович, при своем росте в 178 сантиметров, чувствовал себя среди них карликом, однако, имеемый за плечами опыт водолазных работ в качестве матроса-водолаза срочной службы, который он приобрел до поступления в Училище, позволил  найти общий язык с подчиненными быстро и без эксцессов.

         Хорошо сложились отношения и с офицерами лодки. Прошли три недели, и лейтенант Петрович стал полноправным членом большой флотской семьи, которая называется экипажем.

        Прошло всего три недели, и, лейтенанта вызвал к себе па беседу командир лодки. В кабинете присутствовали кроме командира замполит капитан-лейтенант Юрчик и командир АС-3 капитан-лейтенант Дорфман.

        -Ну, товарищ лейтенант, смотрю я, службу свою Вы правите как надо! – Обратился к стоящему по стойке смирно лейтенанту командир. - Всего три недели прошло, а Вы уже к самостоятельному управлению заведованием допущены! Это, я Вам доложу, своеобразный рекорд. Завтра, на подъёме флага благодарность объявлю, признаться, не ожидал, что так быстро заслужите.

         Но вызвал я Вас не за этим.  Вы присаживайтесь, разговор, по-видимому, будет длинным.

         Лейтенант присел на краешек стула. Он был напряжён и собран. Он не знал, чего ждать.

         А командир, тем временем, продолжил:

        -Вы, по-видимому, не знаете, но на нашем корабле сложилась на  сей момент достаточно неприятная ситуация. Командир АС-2 старший лейтенант Кытя написал рапорт, с просьбой перевести его с должности командира подводного аппарата на берег. Если он будет настаивать, то придётся переводить, хотя офицер он хороший. Ну, а срывы, у каждого бывают.

         Хоть вопрос по его переводу ещё не решён, но мы тут посовещались, и решили уже сейчас начать готовить ему замену. И готовить эту замену из Вас!

          Ну, что Вы на это скажете?

        Лейтенант сидел и хлопал глазами. Вид у него, пожалуй, был достаточно ошарашенный. Со старшим лейтенантом Кытей он был весьма дружен, и подобного разворота событий просто не ожидал.

       -Товарищ командир, - несмело начал он, - но командир АС-2 находится на своей должности, и как-то его подсиживать я не хочу. Тем более что я ещё не совсем освоил своё заведование.

       -Речь идёт не о подсиживании, товарищ лейтенант! – Перебил его замполит. – Речь идёт о поддержании боевой готовности АС-2 и «Ленка» в целом! Никто Вам не предлагает, сейчас, во всяком случае, назначения на должность командира АС-2. Вам предлагается изучить автономный снаряд, научиться на нём работать под водой и получить допуск к самостоятельному им управлению.

       -Поймите! – Вмешался в разговор командир. – Предположим, старший лейтенант Кытя настоит на  своём , и уйдёт на берег. Тогда, в самом что ни на есть идеальном случае, на аппарат сразу же  будет назначен новый командир. Такой же,  как Вы, лейтенант. Но это в идеале! А практически, назначение может случиться только следующим летом, когда лейтенанты из Училищ выпустятся! Так ведь после этого, полгода пройдёт, прежде чем он допустится к самостоятельному управлению! Полгода, «Ленок» будет находиться с заниженными боевыми возможностями!

          В соответствии с Руководством, при работе под водой аппаратом, в немедленной готовности должен находиться второй аппарат – страхующий! Или водолазы, отработанные на ту же глубину, на которой работает аппарат.  Всё так же, как у вас, у водолазов! Без страхующего ни-ни!

         А вот Вы теперь представьте! Кытя ушел с аппарата, новый командир не назначен! И авария подводной лодки, на глубине метров эдак в 400! А я, одним аппаратом работать не могу! Запрещено!

          Ну и что делать!? А, товарищ лейтенант! У вас-то, у водолазов разрешённая глубина только 250 метров! Как мы с Вами будем в глаза людям смотреть!?

         Лейтенант набрал в лёгкие воздуха, чтобы что-то сказать, но в разговор вступил командир АС-3.

          -Володь! – Научу я тебя. Быстро научу. Парень ты не глупый, вон, свой комплекс со всеми прибамбасами за три недели изучил, да ещё и занудному  Нюку умудрился зачёты сдать! И здесь так же будет. Походишь со мной под воду, поработаешь по обслуживанию  и научишься. Это, по моему, гораздо проще, чем самому, в водолазном снаряжении под воду лезть!

         Лейтенант вновь набрал воздуха в лёгкие, собираясь, по- видимому  согласиться, но…

           -Ну вот! Товарищи офицеры! – Решил подвести итог беседы командир. -  Вам, товарищ капитан-лейтенант Дорфман завтра к обеду представить мне на утверждение план подготовки лейтенанта к самостоятельному управлению АС-2.

          А Вам, товарищ лейтенант, в соответствии с этим планом готовиться! Будем считать это изучением смежной специальности.

          Ну и всё, товарищи офицеры. Пора вам к заведованиям и любимому личному составу.

         И у лейтенанта Петровича начались «весёлые» дни.

         Однако служба шла своим чередом, и вот, первый в жизни лейтенанта выход подводной лодки в морской полигон для отработки мастерства командиров спасательных подводных снарядов и водолазов - глубоководников, на котором ему отведены аж две роли: роль командира водолазных глубоководных спусков, и стажёра на подводном аппарате.  Да, мой уважаемый читатель. Как это не странно, но, несмотря на молодость, лейтенант Петрович уже успел для себя уяснить, что мастерство само по себе не приходит. Оно, как следствие знаменитого философского закона о переходе количества в качество,  нуждается в длительной наработке. Как скрипачу, для того, чтобы хорошо играть на музыкальном инструменте, нужно, досконально его, изучив, играть, играть и играть, постоянно повышая сложность исполняемых произведений. Как снайперу, для того, чтобы метко стрелять в любых условиях, нужно, досконально изучив оружие, стрелять, стрелять и стрелять, при различной погоде, в разное время суток, на разной дистанции, постоянно усложняя условия стрельбы. Так и командиру спасательного подводного снаряда для того, чтобы гарантированно вывести подводников  из отсека-убежища затонувшей подводной лодки, необходимо, досконально зная свой снаряд, научиться его сажать и присасываться на комингс-площадку, внутри которой расположен спасательный люк при ее крене, дифференте, в условиях течения, в условиях плохой видимости и т.п., и всё это практика, практика и ещё раз практика.

        Ну а о наработке мастерства водолазов-глубоководников разговор совершенно особый. Доскональное изучение комплекса водолазного оборудования подводной лодки, водолазного снаряжения, физиологии водолазных спусков и организации их проведения – это лишь малая часть. Главное, это научиться работать под водой и оказывать помощь своим товарищам. Научиться выполнять не только все те работы, которые все мы запросто и не задумываясь,  выполняем на поверхности, но ещё научиться подводной электродуговой сварке и электрокислородной резке металлов, научиться работать п