«Старичок добыл Серую Шейку из полыньи и положил за пазуху. "А старухе я ничего не скажу, - соображал он, направляясь домой. - Пусть ее шуба с воротником вместе еще погуляет в лесу. Главное - внучки вот как обрадуются..."Зайцы всё это видели и весело смеялись. Ничего, старуха и без шубы на печке не замерзнет.» - дочитала мама сказку писателя со смешной фамилией «Мамин-Сибиряк», закрыла книжку и чмокнула дочку в лоб:
- Все, Аленушка. Спокойной ночи.
Пришел папа, тоже поцеловал Аленку на ночь. Он выключил свет — и только тут девочка заметила, что за окном падает снег.
- Пап, а пап! Помнишь, что ты обещал?
- Что, малыш?
- Когда пойдет снег, сделаем снеговика.
- Обязательно сделаем, завтра же воскресенье! С утра встанем, позавтракаем и сделаем. Конечно, если снег будет подходящий.
- А какой — подходящий?
- Который лепится, а не рассыпается. Спокойной ночи, приятных сновидений.
Аленка стала смотреть на желтоватые в свете фонаря снежинки. Те стремительно танцевали в порывах ветра, и казалось, что все они норовят залететь в окно ее комнаты — только стекло не пускает!
- Смотрите! - погрозила девочка пальцем суетливым и любопытным хлопьям, - Не подведите!
Утром мама, вышедшая из дома первой, позвонила от дверей подъезда и сказала, что снег «лепкий». Она сегодня встала пораньше, потому что хотела пробежаться по магазином в центре города без Аленки с папой. Те же остались наслаждаться воскресным утром, когда никуда не нужно было бежать затемно. Неспеша позавтракали гречневой кашей и сваренным мамой какао, девочка посмотрела мультик, папа почитал газету. Потом они быстро нашли морковку для носа, но долго подбирали пуговицы для глаз, чтобы были одинаковые.
Наконец и дочка, и папа оделись и вышли на улицу. Но не успели они скатать первый ком, как вдруг зазвонил папин телефон.
- Слушаю! Венеамин Петрович, я не могу! Я с дочкой один, Ирина по магазинам ушла. Не знаю. Ну не в больницу же мне ее с собой тащить? Ладно, понял. Что же делать.
Папа Алены был врачом, да не обычным врачом, как в поликлинике, куда девочка ходила с мамой. Он работал хирургом в больнице и мог зашивать людей, как мама — аленкиного любимого плюшевого щенка Бобика. Иногда, когда в городе происходило особенно много несчастных случаев, и папины коллеги — дежурные врачи — просто не успевали помочь всем поступающим пациентам, папу вызывали на работу и в выходные, и даже ночью.
- Ир? Срочно давай домой, на Сосновой — крупная авария, в больнице - аврал. Что значит через «пол-часа»? За мной уже машину послали! Может, Аленка одна дома побудет?
- Игорь Михайлович, да Вы едьте, едьте, если такое дело! - вмешалась вдруг сидевшая все это время на лавочке соседка, - За Аленочкой я присмотрю, пока Ирина Николаевна вернется!
- Вера Семеновна, Вам не трудно?!
- Чего же тут трудного!
- Ириш, все утряслось, не беспокойся, за Аленой Вера Семеновна вызвалась присмотреть. Да. Пока.
Все время, пока разговаривали взрослые, девочка стояла, усиленно хлопая глазами, чтобы не расплакаться. Она знала, что обижаться на папу, когда его вдруг вызывают на работу — даже если это происходит посередь твоего Дня Рождения! - нельзя. Потому что, если он не приедет, какому-то человеку может быть ужасно плохо — тот может остаться без руки или ноги, или и вовсе умереть. Даже все другие машины должны пропускать «скорую помощь», когда та едет с синей мигалкой и сиреной, и не обижаться. В общем... обижаться было нельзя, но все равно было обидно — а как же снеговик?!
Однако из-за угла уже выезжал фургон с красным крестом и цифрами 03, а папа потрепал Аленку по шапке:
- Веди себя хорошо, слушайся Веру Семеновну, мама скоро приедет.
Растерянная и несчастная, Алена осталась стоять рядом с начатым комом.
- Чего руки опустила? - удивилась баба Вера, - Ну и что, что папка уехал? Снег-то никуда не делся! Давай, катай теперь сама! Сделаешь маленького снеговичка. Большой будет папой или мамой, а ты дочку лепи!
Эта идея девочке сразу понравилась, и она с энтузиазмом взялась за работу. Только вот ком у нее получился не шарообразный, а какой-то овальный. Аленка попыталась, было, поставить его стоймя, но Вера Семеновна покачала головой:
- Оставь так! А то упадет — развалится.
Вскоре девочка скатала и второй комок. Когда она прилаживала его поверх первого, это почему-то вышло криво, и соседка на лавочке рассмеялась:
- Ты смотри, у тебя не снеговик получился, а утка! Вылитая утка!
И точно, стоящий не по центру, а с краю продолговатого кома шар напоминал голову утки. Девочка тоже рассмеялась от радости. Она приладила «клюв» - приготовленную для снеговика морковку, и воткнула блестящие черные глазки.
- Еще и лучше снеговика! - с одобрением сказала баба Вера, а Аленка принялась катать маленькие снежки и раскладывать их вокруг утки, объяснив:
- Это у нее будут как будто бы яйца.
Маме утка, конечно, очень понравилась, и папе, когда он пришел обратно с работы, тоже. Только было уже темно, и большого снеговика они доделать не успели.
А ночью Аленке приснился замечательный сон! Будто бы, когда все легли спать, и ни в одном окне больше не горел свет, яйца-снежки, лежавшие вокруг снежной утки, вдруг все разом раскололись со звуком, какой слышно, когда падает льдышка, и из них... вылупились маленькие и пушистые снежные утята! Мама-утка встала, встряхнулась, почистила перышки, пересчитала своих деток, выстроила их «гуськом» и, по-утиному переваливаясь, повела через дорогу в парк. У пешеходного перехода пушистую семейку уже поджидал постовой-снеговик с полосатой черно-белой сосулькой вместо носа. И, хотя никаких машин на улице не было, он все равно перевел малышей через дорогу.
В парке утята почти сразу обнаружили лунку. Первый из них плюхнулся на лед нечаянно — у него просто разъехались лапки, и он приземлился на пушистую попу, испуганно пискнув. Второй налетел на первого, толкнув его по льду дальше — и вскоре на лунке под встревоженное кряканье мамы-утки уже барахталась и гомонила целая куча-мала. Когда мама поняла, что это утята хулиганят и лишь делают вид, что никак не могут встать на ноги, она закрякала сердито, и шаловливые малыши опять примерненько выстроились в рядок. Утка отвела их к горке и с облегчением уселась рядом. Ух, как здорово было кататься с настоящей ледянки! Кто-то съезжал на скользких перепончатых лапах. Другой — на хвосте. Четверо утят сели «паравозиком» и поехали вниз с задорным «кряк-кряк-кряк», которое должно было значить «чух-чух-чух». А один маленький хулиган хотел, было, прокатиться на животе — но мама, конечно же, сразу подбежала к горке и поймала его внизу за крылышко, вытащила из веселящейся компании, пару раз легонько клюнула морковкой в макушку и посадила рядом с собой — пускай, де, подумает, как опасно ездить, когда в любой момент можно стукнуться головой.
Когда утята накатались на горке, снежная утка махнула им крылом, и все с радостным писком опять побежали за мамой — что еще интересного она покажет? Та привела утят к замерзшему фонтану и запрыгнула на бортик. Когда утка собралась нырнуть в фонтан, Аленка чуть не закричала: «Куда ты, глупая? Там нет воды, только слежавшийся снег!» Но вдруг случилось чудо — когда мама-утка прыгнула, белая гладь стала черной, и в ней заблестели яркие зимние звезды! Фонтан оказался полон воды, только вот брызги в ней получались медленнее, чем обычные — как будто застывающие прямо на лету, ледяные! Но когда они падали обратно в воду, то снова становились водой. Аленушка любовалась на плещущихся и дурачащихся утят до самого утра, пока не проснулась.
Ах, с каким нетерпением она собиралась в садик! Выбежав из подъезда, девочка сразу бросилась смотреть на то место, где оставила вчера снежную утку. Там ничего не было, кроме взрытого и истоптанного снега. Мама обняла Аленку и сказала тихим и виноватым голосом:
- Ты только не переживай, малыш! Ты сделаешь еще одну утку, мы посадим ее в ящик и отнесем на наш балкон, там ее никто не тронет!
- Нет, это никак нельзя, ты что?! - испугалась Аленка, - Утята же еще маленькие, они не умеют летать, как они спустятся с балкона, чтобы поиграть в парке?
